Выставка к 200-летию Лермонтова открылась в Государственном музее Пушкина на Пречистенке. Москва сильно виновата перед Лермонтовым: снесли его родной дом у Красных ворот, в 1986 году исчезли и Лермонтовская площадь, и станция метро "Лермонтовская".
"И то сказать, за что меня любить?.." На открытии оркестр исполнял хачатуряновский вальс к "Маскараду", премьера которого состоялась в Вахтанговском театре 21 июня 1941 года. Через два месяца бомба попала в здание театра и погиб исполнитель роли Звездича Василий Куза.
Одна из сотрудниц Пушкинского музея сказала мне, что никогда так не волновалась: "Казалось, что, когда мы занимаемся Лермонтовым, стрелки часов начинают бешено вращаться. У меня все время было ощущение, что мы не успеваем, опаздываем... Так и случилось..." Она кивнула в сторону сцены, где в шла торжественная часть. "Что там?" - не понял я.
- Так ведь портрета Лермонтова нет!
Лермонтов вновь дал нам понять, что юбилей - это не про него. Он так и остался 27-летним, взрывным, дерзким, свободным. В одном из залов целую витрину занимают редкие издания книг о Лермонтове. Одна из них, ("Венок Лермонтову" 1914 года издания) был раскрыта, и мне сразу бросились в глаза строки: "Лермонтов - все еще спорный поэт. Спорят не о размерах его таланта, а преимущественно о внутреннем смысле его творчества..."
Лермонтов разгадывал не загадки мироздания, а самого себя, ощущая сложность человеческой души как тайну планетарного масштаба. Его взгляд всегда был обращен на вершины гор, в небо, туда, где "звезда с звездою говорит". За столетие до выхода человека в космос, он один знал, что наша планета летит посреди космоса "в сияньи голубом". Его поэзия -- невероятная попытка избавиться не от земных тягот (их он переносил стойко), а от бренности бытия. Опыт Лермонтова - единственный в своем максимализме. В нем - вызов тому духовному и материальному комфорту, который пытается выстроить современное человечество.
У выставки точный символ - осколок голубого неба - и точное название: "Мой дом везде, где есть небесный свод...". Здесь понимаешь, как мало был привязан Лермонтов к земному. Из подлинных личных вещей: дорожная шкатулка, сафьяновые чувяки, серебряная ложечка с клеймом школы гвардейских подпрапорщиков. (Ложечка, кстати, под вопросом у специалистов - слишком долго она странствовала по свету).
Что стоит за этой грандиозной выставкой? Только ли самоотверженность музейщиков? Или все-таки есть и выстраданная поколениями наша любовь к юному гению, общая попытка с помощью Лермонтова достойно пережить "минуту жизни трудную"...