Николай Борисов: У русских, украинцев и белорусов - одна колыбель

Николай Сергеевич, в одной из телепередач вы однажды сказали: историк обязан хорошо писать и хорошо говорить. Сетовали, что в вузах нет курсов стилистики, ораторского искусства. А как сами одолели все эти премудрости?

Николай Борисов: Вообще-то родом я из железнодорожной семьи - мать работала инженером на транспорте, а отец хотя и журналистом, но в газете "Гудок", в которой прошел все ступеньки профессии от младшего литсотрудника до главного редактора.

Теперь понятно, где корни того легкого стиля, которым написаны все ваши книги, - это наследственное.

Николай Борисов: К этому добавлю, что дед мой всю жизнь преподавал в школе русский язык и литературу. Бабушка тоже преподавала в школе, но уже математику. И все же любовь к литературе и языку на всю жизнь была привита моему отцу, а потом уже и мне. Для меня чтение как наркотик, а стиль того или иного автора - это объект пристального внимания.

Среди ваших учителей - знаменитый ученый Борис Александрович Рыбаков. А что вы скажете о своих учениках?

Николай Борисов: Я учу ребят, не вникая, кто чей сын или дочь. Как говорил Ломоносов, "в университете тот студент почетней, кто больше научился. А чей он сын - в том нет нужды". А среди моих учеников семь кандидатов наук, защищавших диссертации под моим руководством. Все они достойные люди, кто-то остался преподавать в нашем университете, кто-то работает в других научных центрах.

Но поговорим о главном персонаже ваших научных интересов. Ваша книга "Сергий Радонежский" выдержала уже пять изданий, ею зачитываются не только любители истории, но и специалисты, и люди, возведенные в духовный сан. Нет ли у вас опасения, что человек, реально живший в реальную эпоху, превратился в некое подобие иконы?

Николай Борисов: Хороший вопрос, и, признаюсь, он меня тоже долго мучил. Дело в том, что из-за отсутствия достоверных источников биография Сергия предстает перед историком как бы размытой и призрачной. Все даты его жизни - рождение, кончина, принятие монашеского пострига, уход в лес - они все "плавающие". Любую дату по разным подсчетам можно сдвинуть в ту или иную сторону, порой на несколько лет... Меня это обстоятельство поначалу сильно смущало. Но однажды я подумал: а ведь это замечательно, что Сергий, как тень, неуловим для наших причинно-следственных сетей. Его нельзя прикрепить к доске очевидности академической булавкой. Он как бы пребывает в другом измерении, он выше наших умозаключений...

Другая тайна - житие Сергия. Это удивительное произведение написал ученик святого монах Епифаний Премудрый. Текст Епифания полвека спустя правил и дополнял другой монах - Пахомий Серб. Текст Жития Сергия можно разобрать на кусочки, рассыпать, словно детский конструктор: вот фрагмент из жития Василия Великого, вот - из Антония Великого, а вот - из Феодосия Печерского... Это увлекательная, однако в сущности бесплодная забава ученых. Признаюсь, я этим тоже когда-то увлекался, пока не пришло понимание: Господи, что же я делаю, ведь эту "конструкцию" нужно воспринимать исключительно как единое целое! Сергий в изображении агиографа - цельная личность. Его житийный образ - это мозаика, где каждый элемент подчинен единому замыслу.

Образ Сергия - святыня, которую хранит в своем сердце каждый православный человек. "Великий старец" - средоточие всего лучшего, что есть в каждом из нас. И потому у каждого - свой Сергий. Мне как автору биографии Сергия не раз приходилось слышать от читателей: да, ты молодец, что написал эту книжку... Но знаешь, мне кажется, что он все же был не такой.

Сергий Радонежский - такая же знаковая фигура в нашей истории, как, например, Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин с Пожарским. И в этом качестве он абсолютно необходим для самоидентификации нации и каждого русского в отдельности. Если бы Сергия Радонежского не было, его надо было бы придумать. Но, к счастью, он был...

Зайду с другой стороны: почему история выбрала именно Сергия?

Николай Борисов: Тут нужно понимать: монашество на Руси - это одновременно и призвание, и профессия. Сергий был профессионалом в своем монашеском деле, "мэтром", как бы сейчас сказали. Он прекрасно разбирался в людях, досконально знал тексты святых книг, обряды... То есть в полном смысле был мастером своего дела. И плюс к этому, конечно, призвание. Преподобный научился действовать, думать и чувствовать так, как учит Священное писание. Вот Спаситель говорит: "возлюби ближнего как самого себя". Евангельский завет известен каждому. Но люди всегда недотягивают до этой планки. А в монашеской общине Сергия слова не расходились с делом. Многочисленные паломники видели: вот истинные праведники земли Русской. И понимали: если появился праведник, значит, Бог с нами, с Русью. Он нас любит и прощает наши грехи. А если так, то можно начинать войну с опостылевшей Ордой...

И еще одно. Сергий был великим человеком. Но мало родиться великим, важно родиться в нужное историческое время и в нужном месте, где есть спрос на такую исключительную личность. В жизни Сергия я вижу некий элемент удачи - появись этот человек на свет лет на 50 раньше или позже, возможно, о нем никто бы и не знал.

Николай Сергеевич, в нынешнем году, помимо 700-летия со дня рождения Сергия Радонежского, есть еще одна дата, важная для наших читателей, - 15-летие подписания Союзного договора. С точки зрения ученого: насколько исторически предопределено было такое наше сближение?

Николай Борисов: Я уверен, сближение России и Беларуси исключительно благотворно для населяющих наши государства народов, причем в любых формах, включая форму Союзного государства. Возможно, это один из немногих однозначно позитивных интеграционных процессов в современном обществе. Триединство русских, украинцев и белорусов, бесспорно, предопределено нашей общей историей. У наших народов одна колыбель - Киевская Русь. Напомню, что в свое время не было вообще никакого разделения на русских (великоруссов), украинцев (малороссов) и белорусов, а существовала единая древнерусская народность - восточные славяне. Лишь под влиянием исторических обстоятельств в XIV-XV веках разные регионы некогда единой Руси политически и культурно обособились. Одни попали под власть Великого княжества Литовского, другие - Польши, третьи - Орды. Процесс политического разделения сопровождался войнами и враждебностью. Но язык, культура, религия хранят древние корни и по сей день нас объединяют.

Однако во все времена мы видим и стремление внешних сил уничтожить это единство. Вспомним хотя бы Брестскую унию (1596 г.), оформившую переход части православного духовенства и паствы в подчинение Папе...

Наша историческая дружба выдерживала многое. Среди прочего дружбу скрепляли и общие проблемы. И прежде всего - проблема выживания в экстремальных условиях. Эта способность восточных славян к выживанию складывалась веками. Восточная Европа - регион рискованного земледелия. У народов, здесь живущих, не было почти ничего, что составляет национальное богатство - ни природных ресурсов, ни мягкого климата и плодородной почвы, ни выхода к морям. Масса проблем. Чтобы выжить, человек должен был трудиться невероятно интенсивно. И эта общая многовековая борьба за выживание вкупе с постоянной борьбой с общим внешним врагом сделала нас, так сказать, "соратниками". Мы легко понимаем друг друга. В нашей системе ценностей, складе ума, взглядах на жизнь много общего.

И все же, как вам видится будущее Союза Беларуси и России?

Николай Борисов: Древние московские князья всегда в своих завещаниях сыновьям писали: не ссорьтесь между собой, будьте вместе и станете непобедимыми. А начнете враждовать - вам конец. Эта мудрость веков жива. Но подлинное единство должно быть органично. Поэтому и будущее нашего Союза я вижу прежде всего в том, что Россия должна стать сильной державой с мощной экономикой и гуманистической идеологией. Только к такому "старшему брату" охотно потянутся и "младшие братья".

Недавно на истфаке МГУ чествовали победителей конкурса на лучший урок истории среди молодых учителей из России и Беларуси, организованный Постоянным Комитетом Союзного государства. Победители презентовали свои уроки: кто-то делал упор на театральные приемы, кто-то на электронные гаджеты... Каким, на ваш взгляд, должен быть современный учитель истории?

Николай Борисов: Учитель истории - главное лицо в школе. Он всегда на виду. Как священник среди прихожан, он должен следить за каждым своим словом и движением. Он - Историк.

Учитель истории должен иметь гуманистические взгляды и убеждать своих учеников в том, что существуют вечные ценности, моральные устои общества. Он должен обладать гражданской ответственностью, исключающей советы типа: "надо поскорее бежать из этой страны". Он должен убедить своих учеников, что нужно самим обустраивать свою страну. Учитель истории должен понимать законы развития общества и логику процессов. Это, кстати, для историка не так уж и сложно. "Что было, то и будет, и нет ничего нового под солнцем", - говорил Екклесиаст. И в Древнем Риме, и в средневековой Флоренции происходило примерно то же самое, что и в современном мире. Читаешь сегодня Макиавелли - и будто вчера написано, хотя прошло пять столетий... Ну а в недостижимом идеале историк должен быть еще и спортсменом, артистом, путешественником, юмористом - и далее по всем пунктам.

В последнее время популярны дискуссии на тему необходимости единого учебника истории для школьников Союзного государства. Он нужен?

Николай Борисов: В принципе было бы неплохо, если бы школьники наших стран изучали историю по единому учебнику, как, собственно, и было в советское время. Но думаю, что сейчас это уже невозможно. Каждое государство из союзных республик СССР ныне создает свою собственную историю. Я бы сказал, что порой и "сочиняет" ее. Ведь история - это часть идеологии, если не брать во внимание "чистую науку". Скажем, историкам нынешней Украины поступил социальный заказ - создать историю государства, которого... никогда не существовало. Есть история украинского народа, но истории Украинского государства просто нет. И в этом трагедия тамошних ученых. Что им делать? Одни "уходят в тень", другие пытаются исполнить заказ. Так великими людьми Украины теперь стали те, кто прежде отвергал Россию (Мазепа, Петлюра, Бандера, Грушевский и т.д.) и за это изображался в учебниках в карикатурном виде. Но этих персонажей в украинской истории все же немного и едва ли набирается на полноценный учебник.

Все же я думаю, что общий учебник невозможен ни с Украиной, ни даже с Беларусью, где ситуация хотя и другая, но все равно интересы историков устремлены на изучение собственного народа. Эти сюжеты, по большому счету, малоинтересны российским школьникам. Так же как и многие сюжеты российской истории малоинтересны белорусским школьникам. Может быть, есть смысл создать так называемую "книгу для чтения", предназначенную для учителей, в которой должно быть отслежено и выстроено все, что свидетельствует о близости нашего исторического пути.