"Трубадур" - один из самых запутанных оперных сюжетов. Что необходимо для его распутывания: перенести действие в другое время, изменить исторический контекст оперы?
Дмитрий Черняков: Вердиевские оперы, у которых трудные, запутанные и якобы алогичные сюжеты (как в "Трубадуре" или "Силе судьбы") мне гораздо интереснее, чем выверенные, последовательные и завершенные (как "Травиата" или "Отелло"). Постановка конкретного спектакля в конкретном месте и в конкретное время не может представительствовать за весь неисчерпаемый объем произведения. Это всегда только версия. Не существует художественных идей, годящихся для любой эпохи. И тот прием, о котором вы спрашиваете, в своих удачных воплощениях помогает связывать времена, находя в них пересечения и общие проблемы, помогает проявляться многогранности в хорошо известных нам сюжетах, обостряя чувство достоверности. Но нельзя воспринимать перенос времени действия в другую эпоху, как самый главный смысл спектакля, смысл должен быть в другом. Для меня перенос - это лишь язык, прием, способ рассказа, который помогает, укрупняет, углубляет, усложняет тему. И, конечно же, для меня всегда важно держать связь с сегодняшним днем, чтобы было ощущение, что там на сцене не "они", а "мы".
И по какому пути вы пошли в "Трубадуре"?
Дмитрий Черняков: В случае "Трубадура" я с самого начала осознал, каким путем надо двигаться. Первые четыре сцены оперы состоят практически только из рассказов о том, что случилось когда-то, из воспоминаний разных персонажей, которые пытаются прояснить туманное прошлое, связывающее их всех. Поэтому прошлое в нашем спектакле стало главным героем и главной силой. Герои собираются вместе, чтобы, наконец, разобраться в так мучающих их тайнах, они оказываются заперты, предоставлены самим себе и своим проблемам.
Пространства фактически всех ваших спектаклей по визуальной интенсивности ставят их в один ряд с кино.
Дмитрий Черняков: Не знаю, похожи ли они на какое-то кино, но сознательно я этого никогда не добивался. Думаю, что все равно это все-таки театр. Просто мне важно всегда искать особую достоверность. Чувство достоверности со временем стремительно девальвируется, и надо заново искать другие способы добиться ее, заставлять себя время от времени резко все менять, отказываться от найденного.
В марте следующего года вы поставите оперу "Парсифаль" Вагнера в Берлинской Штаатсопер?
Дмитрий Черняков: Поставить "Парсифаля" мне предложил Даниэль Баренбойм, главный дирижер Берлинской Штаатсопер. "Парсифаль" мне представляется самой содержательно сложной оперой для постановки, наряду с "Вольным стрелком" Вебера и "Фиделио" Бетховена. Скажу честно, я очень сопротивлялся, спрашивая у всех, где же связь между мной, простым парнем из России и главной немецкой оперой опер? Для меня это новый, очень особенный вызов - ставить Вагнера в немецкой столице, на немецком языке с немецкими певцами. Это, возможно, одна из самых сложнейших задачек для режиссера.
Между тем
На днях Михайловский театр дебютировал в Нью-Йорке. 15-минутной овацией закончился первый спектакль театра в Нью-Йорке на сцене театра Коха в Линкольн-центре, где показали "Жизель" с Натальей Осиповой и Леонидом Сарафановым в главных партиях. Гастроли петербуржцев на одной из самых престижных сцен мира продлятся до 23 ноября. В репертуаре, кроме "Жизели", - классический "Дон Кихот", "Пламя Парижа", один из самых знаменитых спектаклей эпохи драмбалета, и программа одноактных спектаклей "Три века русского балета". Для американской публики афиша сформирована интригующе и сама по себе должна привлечь ее. "Жизель" в Михайловском театре идет в уникальной редакции Никиты Долгушина - одного из тончайших знатоков эпохи романтизма и мастера стилизации. "Пламя Парижа", которое совершенно неизвестно в Америке, восстановил главный балетмейстер театра Михаил Мессерер, с детства знающий наизусть шедевр Василия Вайнонена, в котором на сцене Большого театра блистали его мать Суламифь Мессерер и дядя, Асаф Мессерер. Вечер одноактных балетов составлен из очаровательного "пустячка" Петипа "Привал кавалерии", "Класс-концерта" и "Прелюдии", эксклюзива Михайловского театра от Начо Дуато.
И все же взять Нью-Йорк, столицу мирового балета, решено не одним репертуаром. Приглашенные солисты Михайловского театра Наталья Осипова и Иван Васильев уже давно являются идолами местной публики, Леонид Сарафанов тоже имеет в Америке солидную репутацию. Наряду с ними Михайловский театр представляет собственных молодых солистов: Анастасию Соболеву, Анжелину Воронцову, Виктора Лебедева.
После сезона в Нью-Йорке Михайловский театр еще на неделю задержится в США - он переедет на западное побережье, где будет выступать в калифорнийской Коста-Меса.
За почти двухвековую историю этого петербургского театра он впервые выступает в Америке и вообще начал большую гастрольную деятельность всего несколько лет назад. Но в прошлом году уже успел завоевать престижный приз круга британских критиков, которые признали балет Михайловского театра лучшей гастролировавшей в Великобритании труппой.
Подготовила Анна Галайда