Мало кто помнит, что в советское время знаменитые народные артисты брали шефство над провинциальными театрами. Великий Смоктуновский каждый год отправлялся в Мариуполь. А любимец миллионов Евгений Леонов, сменив на посту Василия Ланового, 10 лет играл в Новочеркасске в театре имени Веры Комиссаржевской роль полицая Колобка в спектакле "Трибунал".
Роль Колобка числилась за звездным артистом чисто формально. Полицая играл местный актер, а для Леонова, когда он приезжал в столицу казачества, организовывали творческие встречи.
- О шефстве с Евгением Павловичем договорился наш тогдашний директор театра Константин Федорович Кобзарь, который был знаком со многими звездами, - рассказывает Коняхин. - Леонову Кобзарь звонил, когда горел финансовый план театра. Евгений Павлович приезжал, вместе с нами колесил по донской глубинке, залы были забиты, и план мы перевыполняли с лихвой.
На творческих встречах Леонов вспоминал, как снимался в "Полосатом рейсе", "Джентльменах удачи", "Донской повести", где играл с красавицей Чурсиной. Высокую и стройную Людмилу он называл жерделой и рассказывал, как в совместных сценах его всегда ставили либо на пригорок, либо на скамеечку, чтобы не казался меньше ростом. Вспоминал и про то, как пришел в театр Станиславского на зарплату 40 рублей и, чтобы подзаработать, по ночам работал упаковщиком - клеил коробки. Потом обязательно читал монолог чеховского Иванова, и еще в программе были сцены из спектаклей "Женское постоянство" по пьесе Сомерсета Моэма "Верная жена".
Он отдавался на все сто. Иванова играл так, что дрожь пробирала. В конце монолога у него на глаза слезы наворачивались. Помню, после концерта кто-то из молодых актеров спросил: "Евгений Павлович, а вы на самом деле плачете или это техника?" Леонов хитро прищурился и сказал: "А ты сам догадайся".
Я интересовался, как при амплуа комика артист решился согласиться на серьезные, трагические роли. "Если б я был чистым комиком, все про меня давно бы забыли", - ответил Леонов. Но в глубинке, конечно, его знали не по великолепным театральным работам, а по ролям из знаменитых комедий. Однажды зимой мы приехали в город Миллерово. Стужа страшная, заносы, в магазинах шаром покати. Местные жители, узнав, что в их город приехал Леонов, еще до концертов стали приносить ему гостинцы - цимлянских лещей, окорок, сало. На мясо Евгений Павлович не налегал, а вот уху обожал. Причем из двух или трех сортов рыб. И икру ему всегда на сковородочке жарили. Жили в скромной гостинице, Леонова, конечно, селили в самый лучший номер, в котором останавливались секретари райкомов. Выступали в Доме культуры. Помню, в коридоре меня перехватил местный охотник. Уточнил: "Правда ли, сам Леонов приехал?" Я подтвердил. Мужик расплылся в улыбке: "Слушай, а может, он лично мне сказать "Пасть порву. Моргалы выколю?", я тогда ему шапку меховую подарю. Я позвал администратора и ушел. Утром захожу в столовую: Леонов в столовой в ондатровой шапке сидит.
На его концертах всегда было много детворы. Когда ребятишки просили автограф, Евгений Павлович подписывал свои фото: "От Винни-Пуха". Однажды на концерт Леонова пришла моя дочка. Вечером говорит: "Папа, а дядя Женя очень на Хоббита похож". Она как раз читала книжку "Туда и обратно" издательства "Детская литература". Я глянул на иллюстрации. И правда, Бильбо Бэггинс - вылитый Леонов. На следующий день принес книжку Евгению Павловичу. Он признался, что у него тоже есть такой же экземпляр, подаренный ленинградским художником Беломлинским. И рассказал, что тот сначала изобразил героя сказочной повести хоббита Бильбо похожим на него, а потом очень опасался, что Леонов разгневается. Ведь хоббиты - толстенькие, пузатые и мохнатые. "Но ведь копия, ты не находишь?", - подмигнул мне Леонов.
- Он и в жизни был таким же простодушным, как его герои?
- Я бы не сказал, что он был простодушным, но комедийные роли, конечно, сформировали типаж такого забавного, мягкого, хитроватого толстячка. Однажды вышел из театра, смотрю, Леонов стоит у витрины магазина, а вокруг толпа собирается. Евгений Павлович что-то сказал, и все повалились со смеху. Такой гомерический хохот и всенародную любовь вызывал разве что Юрий Никулин. И еще Леонов был ярым футбольным болельщиком. Мы сдружились еще и на этой почве. Оба болели за московское "Динамо". Когда были в Сызрани, пошли на матч "Динамо" (Москва) против "Динамо" (Киев). Когда москвичи стали проигрывать, я ушел в буфет. Не успел выпить, закусить, ворвался Леонов с криком: "Ты чего сидишь. Наши гол забили!"
- Сейчас актеры устраивают чес по провинции исключительно в корыстных целях. А Леонову зачем это нужно было?
- А он и не скрывал, что приезжает, чтобы денег заработать. Я ему тоже этот вопрос задавал, мол, зачем вам это нужно? Леонов говорит: "У тебя долги есть?" Киваю. "У меня тоже. Ну вот представь, какие у тебя долги и какие у меня?" Он тогда дачу строил, сыну помогал, тот как раз женился. А концертная ставка у Леонова была одной из самых высоких - 150 рублей. Ее еще Фурцева утверждала. Кстати, всенародная любовь не спасла Леонова от кляуз за эту самую концертную деятельность.
- А что он сделал не так?
- Это сейчас артист - вольная птица. А в советское время его концертная деятельность строго контролировалась Союзом кинематографистов или Союзом театральных деятелей. Конфуз вышел, когда Новочеркасский театр гастролировал в Сызрани. Директор Кобзарь туда же пригласил и нашего знаменитого шефа. Но какой-то аноним написал донос, что в Сызрани Леонов выступает с "левыми" концертами. Евгения Павловича срочно вызвали на ковер в СТД. А вскоре в "Советской культуре" появилась разгромная статья. С тех пор он ездить к нам перестал. Что интересно, спустя какие-то два года артистам разрешили выступать на коммерческой основе не со своими театрами.
А вот что написал о Хоббите-Леонове сам Беломлинский: "Главного героя - Бильбо Бэггинса - я рисовал с моего любимого актера Евгения Леонова, идеально для этого подходящего. Рисунки в издательстве очень понравились, особенно, естественно, Хоббит-Леонов, и книгу отправили в типографию. Но тут вдруг в "Литературной газете" появилась огромная статья Юрия Никулина, где он жаловался на то, что изготовители каких-то бесконечных дурацких кукол украли его имидж и используют для своих целей, что его ужасно возмущает. И тут моя умная жена Вика говорит: "Ну все! Начинается очередная идиотская кампания в печати - защита авторских прав, и твой Хоббит-Леонов идеально подходит для ее иллюстрирования - ты без спроса украл его имидж и изобразил его пузатого, с мохнатыми ногами, может, его это возмущает..."
В общем, я ждал неприятностей. Но тут Леонов приехал в Питер, в Дом кино, где проходила премьера фильма с его участием, и режиссер Володя Шредель - наш приятель - пригласил нас на просмотр и банкет. На банкете жена говорит: "Вот сейчас все выпьют, расслабятся, и хорошо бы тебе показать Леонову книгу" (я только что получил сигнальный экземпляр). Она помчалась домой и привезла "Хоббита", и когда режиссер познакомил нас с Леоновым, я ему говорю: "Евгений Павлович! Вы мой самый любимый артист. Я вот даже в замечательную книжку вас нарисовал, без вашего, правда, разрешения". Тут он вопреки всем моим опасениям пришел в неописуемый восторг, прямо хохотал, рассматривая все картинки (и кругом все смеялись), а потом вдруг так растерянно спрашивает: "Эх, а где бы вот и мне достать такую книжку, ведь это, наверное, трудно?". А я ему: "Да я с радостью подарю ее вам, вот эту, и прямо сейчас". Надписал ее и вручил Леонову под общий восторг всех.