Кроме этого надо максимально задействовать свободные земли для увеличения сельхозпроизводства. Также необходимо срочно начинать программу внутренней продовольственной помощи, которая поддержит малоимущих граждан и обеспечит сбыт российским крестьянам.
Леонид Иванович, что может быть с ценами на продукты к лету?
Леонид Холод: Вообще прогнозирование цен на товары массового спроса, а именно к таковым относятся продукты питания - дело неблагодарное. Во-первых, потому что, скорее всего, попадешь пальцем в небо, а во-вторых, обнародованные в СМИ прогнозы - дело опасное, так как они сами по себе могут влиять на ценники в магазинах.
Однако сегодня в экономике наблюдаются объективные явления, которые с большой долей вероятности позволяют предположить, что рост цен продолжится, и он будет более высоким, чем предполагалось ранее. Кстати, этого не скрывают и в правительстве. Так, в своем недавнем интервью Владимиру Познеру профильный вице-премьер Аркадий Дворкович сказал, что правительство несколько ошиблось в прогнозах темпов удорожания продуктов питания. Рассчитывали, что они не превысят 10-15 процентов, но де-факто рост розничных цен был в два раза выше и составил 20-30 процентов.
Есть множество причин - и колебания курсов валют, и подорожавшие кредиты, и санкции с контрсанкциями. Также нельзя забывать, что при ускорении инфляционных процессов в экономике в целом продовольственная инфляция почти всегда опережает общую. Это обусловлено законами эластичности спроса. Дело в том, что продовольствие - предмет первой необходимости, и при общем повышении цен платежеспособный спрос с других товарных групп переключается именно на продовольственный рынок. Так, при недостатке денег вы не купите телевизор или автомобиль. Но не сможете отказаться от продуктов питания. И самое большое, на что пойдете - откажетесь от дорогих продуктов в пользу более дешевых. В связи с этим в самой продовольственной группе товаров быстрее дорожают основные продукты. Например, от хлеба, круп, молочных продуктов человек отказаться не может. А от дорогих сортов мяса или рыбы - может. Кстати, именно поэтому, и это отметил профильный вице-премьер, за прошедшие месяцы мясо дорожало медленнее, чем другие продукты питания.
И какие продукты могут подорожать больше всего?
Леонид Холод: Падение курса рубля объективно ведет к тому, что импортное продовольствие, а его доля на внутреннем рынке до введения антисанкций составляла, по экспертным оценкам, порядка 45 процентов резко возрастает в цене. Это происходит не сразу - есть старые запасы, обостряется конкуренция в торговле, но такая тенденция есть.
Соответственно, более быстрыми темпами будут расти цены на товарные группы, в которых высока зависимость от импорта. Также относительно быстро дорожают продовольственные товары повседневного массового спроса. Вы ходите в магазин и видите, что больше всего выросла цена на фрукты, овощи, молочные продукты и бакалейные товары. Вероятно, это будет происходить и в дальнейшем, поэтому можно ожидать подорожания круп, молочных товаров, в том числе сыров, а также привозных овощей и фруктов. Вы заметили, как выросли в цене груши, яблоки, хурма? Их стоимость уже превышает 150 рублей за килограмм. А ведь всего пару месяцев назад они стоили меньше 100 рублей. Также значительно прибавили в цене помидоры, огурцы, виноград, бананы. Цены на последние, кстати, уже побили абсолютный рекорд за все 20 лет наблюдения. Но вот, что интересно - это цены в рублях. Если вы пересчитаете их в валюту, то обнаружите, что эти продукты даже несколько подешевели...
Особая ситуация складывается на узких рынках высококачественной продукции ограниченного спроса, например, сыров, марочного французского, итальянского, испанского, австралийского и прочего вина. Здесь зависимость от внешнего рынка объективна. Кроме того, такой продукции отдают предпочтение люди с относительно высокими доходами. И несмотря на подорожание, они, вероятно, продолжат ее покупать. А несколько сократившийся, но стабильный спрос дает возможность торговле повышать цены сообразно росту курсов валют и удорожанию банковского кредита. Кстати, стоимость кредитов для торговли является сегодня серьезным удорожающим и даже лимитирующим фактором. Помимо высокой ставки, которая закладывается в цену товара, торговые организации при осуществлении импортных операций сталкиваются с нехваткой оборотных средств в валюте.
А почему дорожает отечественная продукция, которая, на первый взгляд, в меньше степени зависит от курсов иностранных валют?
Леонид Холод: Недавно в одной из телепрограмм эту тему обсуждали именно в таком контексте - причины удорожания импортного продовольствия понятны, но почему дорожает отечественная картошка и другие продукты - неясно. Дело в том, что резкое удорожание импортного продовольствия сделало его относительно неконкурентоспособным на внутреннем рынке. Это вкупе с антисанкциями привело к нарушению баланса между спросом и предложением. И сегодня наблюдается превышение спроса над предложением. По всем законам рынка это не может не отразиться на ценах на продовольствие в целом, в том числе на отечественное.
Далее. В производстве сельхозпродукции часто и в больших количествах используются серьезно подорожавшие импортные компоненты. Кроме того, более двух десятилетий по различным причинам, в том числе из-за конкуренции с зарубежными производителями российские предприятия испытывали серьезные проблемы с доходностью. Из-за пресловутого ценового диспаритета и невозможности адекватного повышения закупочных цен на сельхозпродукцию их доходов с трудом хватало для ведения простого воспроизводства. Поэтому мне кажется вполне естественным, что при ослаблении ценовой конкуренции со стороны импорта наши товаропроизводители стремятся несколько "подтянуть" свои цены и, соответственно, доходы.
При ответе на этот вопрос нельзя также забывать и про удорожание кредитов, о котором я уже говорил. Чтобы произвести отечественные овощи, фрукты, мясо или масло надо взять кредит. А сегодня кредитные ставки в некоторых банках составляют 25-30 процентов, и это заметно отражается на уровне цен наших товаропроизводителей.
Есть точка зрения, что рост цен на продовольствие зависит от жадности оптовиков, перекупщиков, аппетитов розничных торговцев.
Леонид Холод: Конечно, этот фактор имеет место, хотя, по-моему, сегодня, при наличии более серьезных и фундаментальных причин, его влияние не столь велико. И объяснять рост цен только лишь жадностью и эгоизмом торговцев означало бы поиск легких и универсальных ответов на сложные вопросы. Перекупщики, оптовики и другие рыночные субъекты - они как тот кот, который съест, если ему дадут. Вообще любой рыночный субъект стремится к увеличению своей прибыли. И в этом отношении законы рынка неумолимы и универсальны.
Но здесь важно другое: во многих крупных городах на протяжении ряда лет последовательно затруднялась и запрещалась неорганизованная мелкая и средняя торговля, что объективно привело к уничтожению конкурентов крупного бизнеса. В результате совокупная доля сетевых магазинов в розничном товарообороте продуктов питания и напитков сегодня составляет 60 процентов. За 9 месяцев 2014 года их чистая выручка выросла на 20 процентов. Подобный рост произошел за счет вытеснения малых и средних магазинов, киосков, продовольственных рынков. Монопольное доминирование приносит так называемой организованной торговле в России доходы в 2-3 раза большие, чем в большинстве других стран мира
Благодаря искусственно созданным тепличным конкурентным условиям сетевой ритейл и стал вести себя как монополист. А монополист по природе своей эгоистичен, он будет стремиться к максимизации прибыли, особенно если не бороться с его сверхдоходами. Кроме того, преимущественная ориентация на крупный торговый бизнес нанесла серьезный ущерб развитию и повышению товарности малых и средних форм хозяйствования на селе, для которых требуются специфические небольшие торговые предприятия. С ними объективно не могут и не хотят работать крупные ритейлеры.
В экономически развитых странах увлечение крупным сетевым ритейлом не носит столь явного характера, и там параллельно с сетевыми гигантами успешно функционируют множество маленьких магазинчиков, лавочек и бутиков. Также там успешно работают фермерские рынки, и никто торговцев не гоняет. В Берне, в Швейцарии, напротив здания парламента сельхозпроизводители реализуют свои товары, то же - во Франции, в Германии, в Нидерландах. Видимо, там никому не приходит в голову бороться с бабушками, которые продают траву или лук.
Что же нужно, чтобы сдержать продовольственную инфляцию?
Леонид Холод: Конечно, это будет зависеть и от курса рубля, и от условий кредитования, и от усилий правительства по развитию импортозамещающих производств, и от динамики доходов населения.
Но здесь я продолжу свою мысль: для замедления продовольственной инфляции и создания условий для импортозамещения сегодня нужно максимально облегчить сельхозтоваропроизводителям всех форм и размеров свободный и малозатратный выход на рынки сбыта, сократить необоснованно высокие издержки обращения. Дело в том, что снижение курса национальной валюты дает отечественному производству очень солидную ценовую фору величиной в десятки и десятки миллиардов долларов, которая превышает всю совокупную государственную поддержку сельского хозяйства. И эту фору нужно использовать.
В 1998 году ситуация с изменением валютного курса и стоимостью кредитов было намного хуже, чем сейчас - при сравнимой зависимости от импорта, обвал рубля был более драматичным. Но на продовольственном рынке не случилось катастрофы. Выбывшие объемы резко подорожавшего импортного продовольствия были быстро заменены внутренним предложением. Ситуацию тогда спасли именно малые и средние сельхозпредприятия. Торговали и на улицах, и с машин.
Сейчас речь должна идти о закрепленной в соответствующих нормативных документах качественно новой торговой политике на рынке продовольствия. Вы удивитесь, насколько она изменит картину уже через полгода. Такая мера также может дать положительный социальный эффект - сотни тысяч сегодняшних малотоварных или нетоварных хозяйств смогут выйти на рынок и принести своим хозяевам доходы, столь необходимые в деревне.
Крупные производители, гигантские индустриальные свинокомплексы, птицефабрики в основном работают на полную мощность. Им будет сложно быстро нарастить импортозамещающее производство. А вот малые формы с их переменной товарностью сделать это могут. К слову сказать, их доля в нашей общей продовольственной корзине сегодня и без того велика. По данным последней переписи населения, в личных подсобных и фермерских хозяйствах производится более 50 процентов всего продовольствия, и было бы преступлением и далее оставлять эти предприятия фактически отрезанными от рынка.
Повторюсь, если мы хотим быстро реализовать программу импортозамещения и сдержать продовольственную инфляцию нужно как можно быстрее освободить каналы сбыта от провоцирующих коррупцию и прочие криминальные проявления ограничений, излишних регулирования, контроля и администрирования, сократив, таким образом, издержки обращения. Также нужно помочь мелким и средним предприятиям и их кооперативам торговать в городах. На это не нужно много денег. Следует просто предоставить площадки для торговли с лотков и машин и не мешать лишними контролем и советами.
Ну и конечно надо экстенсивно наращивать сельхозпроизводство, и ресурс для этого имеется. Только у нас в России и еще, по-моему, в Монголии есть свободные земли. Это серьезное конкурентное преимущество для развития сельского хозяйства надо использовать. Негоже, чтобы страна, которая обладает самым большим в мире агропродовольственным потенциалом, являлась еще и самым большим импортером продовольствия. Это нонсенс, которому нет никакого объяснения.
А сколько у нас свободных угодий?
Леонид Холод: В конце 80-х годов в России были задействованы порядка 80-90 миллионов гектаров сельскохозяйственных земель. Сейчас примерно половина из них не используется или используется не по назначению. На свободных землях можно развивать импортозамещающее производство овощей и плодовых культур, а также наращивать производство зерновых. Кстати, сегодня объемы производства зерновых и зернобобовых еще не дотягивают до показателей 80-х годов, но производительность труда значительно выше. Поэтому расширение площадей позволит существенно увеличить сборы зерна, которое является не только ценным товаром, в том числе экспортным, но и сырьем для животноводства и многих других агропродовольственных производств.
Надо ли в нынешних условиях регулировать экспорт зерна?
Леонид Холод: Полагаю, что да. Это нужно, особенно сейчас, когда из-за снижения курса рубля внутренние цены на него серьезно отстают от внешних. А значит продавать за границу очень выгодно. Надо оставить зерно для потребностей страны, и регулирование призвано обеспечить баланс между экспортом зерна и его внутренним потреблением с учетом стоящих задач развития импортозамещающих животоноводческих и иных производств, потребляющих зерно в качестве сырья.
Принципиально считаю, полный запрет на продажу зерна вводить категорически нельзя - это способно нанести серьезный вред репутации нашей страны как надежного торгового партнера. И возвращаться потом на мировые рынки сложно. Поэтому таможенно-тарифное регулирование экспорта, введенное нашим правительством, на мой взгляд, наиболее адекватная мера. Регулирование экспорта зерновых в сложившихся условиях обусловлено также тем, что цены на зерно де-факто являются основой для всей ценовой системы в агрокомплексе, и его удорожание ведет к изменению масштаба стоимости продовольствия в целом. Поэтому меры, направленные на снижение доходности экспортных операций с зерном, объективно способствуют снижению продовольственной инфляции.
Кстати, здесь бы хотел отметить, что стоит подумать об организации более прозрачной и конкурентной торговли зерном. Например, скупкой урожая могли бы заниматься кооперативы. Нужна система, которая позволяла бы нашим зернопроизводителям и их объединениям самим выходить на рынок, и не просто гарантированно получать за свою продукцию внутреннюю цену, но и претендовать на дополнительный доход от изменения мировых цен на зерно. Возможно, стоит подумать о создании специального акционерного общества с участием государства и экспортеров или кооперативного объединения экспортеров, через которое проводились бы экспортные операции.
Близится посевная, а проблем немало. Больше всего минсельхоз тревожат затраты сельхозпроизводителей, которые выросли в 1,5 -2 раза.
Леонид Холод: Проблемы действительно есть: подорожавшие топливо, семена, средства химизации, кредиты. Из-за неблагоприятных погодных условий осени и зимы кое-где, возможно, пострадали озимые, и это потребует дополнительных затрат для их пересева. А минсельхоз уже анонсировал хорошие виды на урожай... Все это означает, что сегодня должны быть предприняты все возможные и невозможные усилия для успешного проведения посевной, от которой в сложившихся условиях зависит очень многое и не только в агрокомплексе.
Весенний сев - грандиозное мероприятие, требующее огромных ресурсов, в том числе кредитных. Правительство дополнительно выделило регионам 36 миллиардов рублей, и эти деньги обещают направить на компенсацию процентных ставок по кредитам. Но нельзя забывать о том, что сельское хозяйство сильно закредитовано последние несколько лет. Это результат неоднократных, в том числе централизованно проводившихся пролонгаций, отсрочек, а также самых обычных невозвратов. Они означают не только "подпорченную" кредитную историю, но и то, что у селян практически не осталось ликвидных залогов. А предоставление одного и того же залога несколько раз подряд - уголовно наказуемое деяние. Эту проблему надо как-то решать. Возможно - путем санации кредитного портфеля и списания части задолженности.
Минсельхоз сейчас работает над программой внутренней продовольственной помощи, предусматривающей поддержку малоимущих граждан и поставки продовольствия в больницы, школы, детские сады. Это ведь тоже ресурс поддержки наших сельхозпроизводителей.
Леонид Холод: По-хорошему подобную программу надо было бы реализовать еще позавчера, скажем, тогда, когда и государство, и село, располагали более солидными ресурсами. Но и сейчас это актуально.
Чтобы поддержать людей с низкими доходами, во-первых, можно ввести продовольственные карточки. И не нужно здесь бояться аналогий с талонами или карточками при социализме. В Москве, например, никого не пугают и не вызывают нежелательные ассоциации так называемые "карточки москвича". Карточка продовольственной помощи могла бы быть электронной, что сегодня вполне осуществимо с технической точки зрения. На нее можно было бы перечислять деньги в сумме либо полной стоимости определенного набора продовольственных товаров, например яиц, птицы, молочных и прочих продуктов по списку, либо суммы скидок к ценам на эти продукты. Использовать такие карточки можно было бы как в обычных магазинах, так и в специализированных, а также в специальных столовых.
Во-вторых, можно помогать людям горячими обедами. Это можно делать при церквях, больницах, домах престарелых.
Такая программа весьма дорогостоящая, но она позволяет решить сразу две важные задачи: поддержки малоимущих сограждан и сельскохозяйственного производства путем стимулирования спроса на отечественную продукцию. Приведу пример: США тратят на программу внутренней продовольственной помощи "Food Stamps" две трети всего бюджета на поддержку сельского хозяйства. Понятно, что в России своя специфика и суммы другие, но надо понимать одну простую вещь - если человек или государство тратит деньги на покупку отечественного продовольствия, то эти деньги возвращаются к отечественным же производителям.
У каждой цивилизованной страны с развитым сельским хозяйством есть свой гастрономический бренд. В Испании это хамон, в Италии - пармезан, в Голландии - селедка. Говоря о России, почему-то не приходит на ум ничего, кроме водки и красной икры. А ведь таких брендов могло бы быть больше. И казалось бы сейчас есть шансы, чтобы они появились.
Леонид Холод: До революции 1917 года были хорошо известные бренды - расстегаи, пирожки, пельмени, бефстроганов, салат "а ля рюс" - он же оливье, щи и прочее. Кроме того, до революции хорошо зарекомендовавшим себя брендом по месту происхождения было вологодское масло.
Вопреки некоторым убеждениям, все эти бренды живы и сегодня, соответствующие блюда широко представлены в многочисленных ресторанах русской кухни за рубежом. Чего не скажешь о нашей стране, где проще найти ресторан самой экзотической кухни, чем аутентичной русской. Может быть, это обусловлено тем, что аскетичные большевики с едой не сильно дружили, то есть, сами они, конечно, кушали нормально, но народ буржуазными предрассудками не баловали.
Очевидно, что со временем, когда мода на все иностранное и неизвестное уйдет, бренды традиционной русской кухни появятся вновь. Также с развитием аграрного производства могут появиться новые продовольственные бренды по месту происхождения или иные особо качественные виды русских продуктов. А нашими новыми брендами могут стать приготовленные по традиционным рецептам продукты из лесных грибов, ягод, запасы которых в России - самые большие в мире.