Лосей грузят "КамАЗами"
В ходе годичного совещания министерства охраны природы Якутии его глава Сахамин Афанасьев заявил, что общая территория заповедников, заказников и ресурсных резерватов в регионе достигла 918 тысяч квадратных километров.
- Стоит задача к 2020 году довести площадь особо охраняемых природных территорий до миллиона квадратных километров, - отметил чиновник.
Чтобы получить зримое представление об этих пространствах, достаточно сопоставить две цифры: вся Якутии занимает три миллиона квадратных километров. А республика, в свою очередь, - это пятая часть территории России.
Наверное, в регионе, где инспекторы держат под особой охраной каждый третий квадратный метр тайги, тундры и водоемов, браконьеры вынуждены сложить оружие? Как бы не так.
Год назад разразился большой скандал по поводу того, что четыре человека попались на незаконном отстреле изюбря. Случай получил широкую огласку только потому, что все четверо работали в природоохранных структурах. О хронике подобных происшествий, когда на браконьерстве ловят обычных людей, лишь мельком упоминают даже местные СМИ. Привычное дело. Между тем в протоколах инспекторов мелькают случаи, когда за один выезд охотники незаконно добывают по два-три лося или по шесть косуль!
Общественное мнение нередко даже пытается оправдать браконьеров. Мол, без охоты на Севере не выживешь - чем-то надо кормить семью.
Недавно одного такого кормильца задержали в ходе совместного рейда сотрудники полиции и нескольких природоохранных структур. Кунг "КамАЗа", остановленного на зимнике в Абыйском районе, был доверху забит мясом. Инспекторы насчитали 16 туш лосей и 33 - диких северных оленей. Никаких документов на груз у водителя не было. Туши выглядели свежими, а с момента закрытия охоты на копытных прошло три месяца.
Понятно, что один человек настрелять столько не мог при всем желании - для этого нужно было организовать массовую охоту. Вряд ли при этом обошлось без участия местных жителей. Правоохранительные органы сейчас выясняют, что там произошло. По неофициальной информации, мясо предназначалось золотодобытчикам из соседнего района - в артельный котел.
Как опустошили "кладовую"
В профильном республиканском департаменте считают, что на ситуацию отрицательно повлиял распад территориальных обществ охотников и рыболовов. Они занимались самоуправлением и прививали людям, особенно молодежи, определенную культуру охоты. Но в 2010 году у них отняли право собирать членские взносы, в итоге большинство местных объединений распалось. Сейчас энтузиасты в селах пытаются с разной степенью успешности восстановить самоорганизацию.
Но, наверное, дело не только в этом. В Якутии охоту часто трудно отличить от промысла. Особенно на Севере. Люди привыкли запасаться всем впрок, желательно - на год вперед. Если едут на уток или гусей, набивают горы. Если на зайцев - вывозят добычу тракторными прицепами. Снимки часто выкладывают в Интернет. Робкие попытки усовестить тех, кто не знает меры, тонут в комментариях другого рода: "Покровитель охоты Байанай дал - надо брать!".
Однажды такой подход - брать по максимуму - привел, по сути, к исчезновению целой популяции животных. Причем постарались в этом случае не браконьеры, а добропорядочные промысловики - все произошло не без участия государства.
Яно-Индигирскую популяцию диких северных оленей в середине XX века называли "мясной кладовой Индигирки". Относились к ней соответственно - выгребали из нее мясо. Доходило до того, что районные власти и руководители совхозов инициировали искусственное изменение маршрутов миграции диких животных с помощью изгородей, чтобы загнать их на "своих" стрелков.
Гигантское стадо кормило семь районов, по территории которых в период сезонных миграций проходили олени. В результате массового промысла к концу столетия от популяции остались рожки да ножки.
Когда было сделано это печальное открытие, власти перестали выдавать квоты и разрешения на добычу диких оленей в Яно-Индигирской группе районов. Но, похоже, уже было поздно.
- Данные авиаучета 2012 года и ежегодный мониторинг состояния охотничьих ресурсов показывают отсутствие видимых результатов восстановления их численности, - отметил руководитель департамента охотничьего хозяйства Якутии Николай Сметанин.
Это сообщение он сделал недавно на коллегии министерства охраны природы республики, посвященной вопросам организации охоты. В ходе заседания Сметанин озвучил цифры. В годы максимальной численности одна только Яно-Индигирская популяция насчитывала 170 тысяч диких оленей. Сейчас на всех просторах якутской Арктики таких животных осталось всего 127 тысяч.
Запутались в сетях
Природоохранную деятельность в регионе приходится строить на тонких нюансах. Дело в том, что самые богатые биологическими ресурсами территории являются местами компактного проживания малочисленных коренных народов Севера. Это понятно: северяне издавна селились там, где в экстремальных условиях проще добыть пропитание. Охота и рыбалка - их традиционные занятия.
Однако порой сложно понять, где человек, действительно вынужденный идти в лес с ружьем или ставить сети, чтобы прокормить семью, а где - браконьер. В этом запутались даже сами власти.
Недавно Конституционный суд РС(Я) признал противоречащим Основному закону республики принятое в 2010 году постановление правительства Якутии, ограничивающее права представителей малочисленных народов Севера на традиционные виды деятельности. За пять лет пункты документа, признанные незаконными, попортили немало крови эвенкам, эвенам, юкагирам, чукчам…
Поводом для рассмотрения послужило уголовное дело в отношении чукотской семьи. Мать и сын были приговорены за браконьерский лов рыбы к штрафу в 205 тысяч рублей.
Согласно постановлению правительства они не имели права без оформления квоты рыбачить на реке, где их род проживает испокон веков. А что такое квота? Это три с половиной килограмма рыбы в месяц на человека, для которого такой продукт является основой пропитания.
Конституционный суд, исследовав все обстоятельства, решил, что представителям малочисленных народов не нужно оформлять квоты, если они рыбачат на участках, не относящихся к промысловым. Разумеется, речь не идет о ловле редких и исчезающих видов рыб.
- Эта семья теперь вправе обратиться в суд общей юрисдикции с заявлением о пересмотре дела, - подчеркнул заместитель председателя парламента республики Виктор Губарев, отстаивавший интересы северян в высшей судебной инстанции.
Безусловно, речь идет о победе здравого смысла. Но нюансы, на которых в регионе строится охрана природы, после такого решения стали еще тоньше. Ведь в рамках оспариваемого уголовного дела сотрудники полиции изъяли у матери и сына 147 мешков рыбы (более четырех тонн) на 1,75 миллиона рублей. Судьям общей юрисдикции теперь придется изрядно попотеть, чтобы понять, где же искать разницу между традиционными видами деятельности и промыслом, рыбалкой и коммерцией.
Тем временем
На Камчатке правоохранительные органы с трудом сдерживают браконьерский бизнес, построенный на торговле краснокнижными кречетами. Масштабы их отлова таковы, что если несколько лет назад на полуострове насчитывалось более пяти тысяч пар пернатых хищников, то сейчас, по данным орнитологов, осталось не более трехсот.
Недавно прокуроры Мильковского района и города Петропавловск-Камчатский утвердили обвинительные заключения по двум очередным фактам отлова и подготовки птиц к продаже за пределы России. Максимальным наказанием для фигурантов уголовных дел может стать лишение свободы до трех лет со штрафом до миллиона рублей. Однако подобные приговоры не останавливают браконьеров, поскольку речь идет о сверхприбыльном бизнесе. К примеру, в Арабских Эмиратах, где развита соколиная охота, цена одного кречета может превышать 200 тысяч долларов.