Дневная часть открылась выступлением норвежской виолончелистки Сандры Лид Хага, единственной из конкурсантов предложившей вниманию слушателей и жюри сонату своего великого соотечественника Эдварда Грига. Григ и стал самым ярким номером программы Сандры, игравшей патетично, густым и вязким звуком. В четвертом каприсе Пиатти виолончелистка, видимо, решила следовать исполнительской традиции начала XX века, демонстрируя тягучее легато и практически каждую позицию меняя с характерным "подъездом". Однако, если раньше данная манера была естественной для исполнительской эстетики, то сейчас это звучит анахронизмом, а, порой, и отсутствием вкуса.
Как и в первый день, самыми проблемными для всех участников оказались сюиты И.С. Баха. Лучше всего Бах получился у выступавшего в конце дневного блока француза Тристана Корну, структурно осмыслившего любимую конкурсантами Прелюдию к Шестой сюите, а также - у румына Андрея Ионицы, попытавшегося все в той же Шестой сюите следовать принципам барочной "террасной" динамики, строящейся по принципу контраста.
Неожиданным открытием второго дня стали сольные виолончельные сонаты Пауля Хиндемита. Выступавший под вторым номером (или восьмым по общей сквозной нумерации) немец Леонард Эльшенбройх очень глубоко и осмысленно провел сольную сонату op.25 № 3 немецкого классика XX века, буквально прослушивая каждую ноту, и высекая жесткую структуру этой музыки. К сожалению, остальные части программы, сыгранные талантливым музыкантом, не были столь же яркими и захватывающими. Седьмой, до мажорный, каприс Пиатти явно не подходил музыканту по техническим параметрам и был банально "заболтан", а в вариациях Лютославского и сонате Дебюсси уже не было того огня, который так привлек в самом начале выступления.
Очень серьезно, вдумчиво и глубоко сыграл хиндемитовскую сонату op..11 №3 для виолончели и фортепиано москвич Александр Бузлов, который уже третий раз принимает участие в конкурсе Чайковского. В 2007 г. Бузлов завоевал вторую премию конкурса, и, тем не менее, решил снова испытать свои силы, став самым возрастным участником в виолончельной группе. Выступление единственного в этот день россиянина вызвало большой энтузиазм в зрительном зале. Если за Прелюдией и Сарабандой из Пятой до минорной сюиты Баха последовали сдержанные хлопки, то последний номер программы, обязательное к проигрыванию Pezzo capriccioso Петра Ильича Чайковского, вызвал настоящий шквал аплодисментов с криками "браво!", которого еще не удостаивался ни один из участников конкурса. Бузлов действительно глубже всех понял природу этого произведения Чайковского, за внешней "салонностью" которого скрываются глубокие трагические переживания артиста. Сама си минорная тональность, отсылающая к Шестой симфонии, должна наводить музыкантов на правильный лад. Тем не менее, почти все пытаются представить из этой пьесы жанровую картинку с техническим этюдом в середине. Бузлов оба "плясовых" фрагмента провел на высоком уровне напряжения.
Удачно выступил и завершивший прослушивания второго дня немец Валентино Ворлич, вызвавший заслуженные продолжительные аплодисменты великолепным исполнением шестого каприса Пиатти. Вместо того, чтобы ускорять темп, Ворлич показал мелодическую красоту этой совсем не инструктивной музыки, потрясающе пластично и проникновенно сыграв эту сольную романтическую пьесу. Ну а завершил он свою программу эффектной сонатой для виолончели и ф-но Бенджамина Бриттена, которую английский автор XX века написал в расчете на своего друга Мстислава Ростроповича с его безграничными исполнительскими возможностями.
Самым спорным оказалось выступление еще одного француза Бруно Филиппа, больше запомнившегося эффектными романтическими позами, чем постижением музыкальных смыслов. Чрезмерной экзальтацией сегодня уже никого не удивишь, а загнанный темп, и как результат этого, сжеванная музыкальная ткань в седьмом каприсе Пиатти лишь усугубили картину.