Шестой день конкурса у виолончелистов был напряженным. На сцене Малого зала Петербургской филармонии выступили шесть конкурсантов, из них трое россиян. Программу выступлений открыл самый зрелый и опытный участник виолончельного смотра, уже преподающий в Московской консерватории Александр Бузлов. Музыкант исполнил Сонаты Шуберта и Бриттена, Адажио из рахманиновской сонаты и уже привычные на конкурсе "Вариации на тему "Моисей в Египте" Россини" Паганини. Бузлов играл все правильно, в нужной динамике, но суховатым, каким-то "процеженным" звуком, который не лился свободно и широко, а словно рождался из продуманных формул. Выступивший вслед за нашим соотечественником немец Валентино Ворлич тонко передал "топос" меланхолии в медленной части в Пятой виолончельной сонате op. 102 №2 Бетховена, однако в финале исполнителю явно не хватило огненного напора и мужественности, присущих этой музыке. В Сонате Шостаковича, которая уже третий раз звучала на втором туре, Ворличу также лучше удавались созерцательные моменты, а едкий сарказм звучал вяло.
Зато в полной мере воплотить экспрессию и даже ярость удалось в Сонате Шнитке корейской исполнительнице Сон Мин Кан. Созданная в конце 70-х годов XX века соната Альфреда Гарриевича требует от музыканта не просто "хорошо выученных нот", но тотального сопереживания, сравнимого с развернутым актерским монологом, и именно такое актерское умение и продемонстрировала публике Сон Мин Кан. В ее исполнении в сонате слышалась боль, отчаяние и, вместе с тем, надежда и свет. Немалая роль в подобных сочинениях принадлежит и концертмейстеру, и в данном случае пианистка Кэйко Тамура была на одной волне с виолончелисткой. Рахманинов и Брамс, сочинения которых кореянка включила в свое выступление, были по-восточному созерцательны и глубоки. Интересно отметить, что некоторые азиатские исполнители не просто копируют "правильные" штрихи и фразировку, но привносят медитативные восточные элементы в западную музыку, в результате чего возникает очень интересный симбиоз интерпретации.
В вечернем прослушивании выступили еще двое россиян - москвичи Федор Амосов и Александр Рамм. Получивший крепкую профессиональную выучку в Мичиганском и Кливлендском университетах Федор, как и в первом туре, играл с интеллектуальной мощью. Музыкант профессионально занимается композицией и решил представить собственную Сонату-фантазию, в которой можно было услышать аллюзии на классическую виолончельную музыку, элементы джаза и американского фольклора. Завершивший вечер Александр Рамм продемонстрировал крепкую стабильную игру, твердую выучку, но играл, что называется, без откровений. Бетховен, как и положено, был задумчив и строг, Бриттен - сумрачен и глубокомыслен, Рахманинов - протяжен и лиричен, а финальный Мартину - эпатажен и эксцентричен. Интереснее выступил самый юный участник виолончельного конкурса, финский студент Джонатан Роузман, заявленный в буклете как представитель Нидерландов. Семнадцатилетний музыкант фантастически виртуозно и безупречно по штрихам сыграл весьма непростую Сонату №6 Луиджи Боккерини и блестяще закончил программу "Танцем зеленого дьявола" Гаспара Кассадо. В его Шуберте не доставало глубины переживаний, но все компенсировалось очень красивым звуком. Прокофьев прозвучал у Роузмана романтически экспрессивно.