Давно замечено, что русская литература охотно изображала "лишних людей", "маленького человека", раскаявшихся убийц и неверных жен и почти совсем не обращала внимания на людей крупного калибра, а если и обращала, то - с подозрением. У нас нет великих романов о великих полководцах, мореплавателях, государственных деятелях. Ну разве что "Петр Первый" А.Н. Толстого. Но и за ним тянется подозрительный шлейф политического заказа. Личностей сильных, дерзких, удачливых русская литература старалась или избегать, или посрамлять. Тип self-made man (человек, который сделал сам себя) не в чести у нашей литературы.
Биография книгоиздателя Сытина - это история русского человека, который сделал сам себя. В 15 лет полуграмотным подростком из Костромской губернии пришел работать "мальчиком" в московскую книжную лавку Петра Шарапова, а спустя полвека итог его собственной книжной продукции насчитывал полмиллиарда книг. По переписи населения России в 1916 году, когда Сытин отмечал полвека своей работы в книжной отрасли (от "мальчика" до крупного издателя), в стране проживало чуть более 100 миллионов человек. Таким образом, Сытин успел за 50 лет своей работы обеспечить каждого русского человека как минимум пятью книгами.
Да, в основной своей массе это был лубок. Но именно благодаря лубку русская деревня и научилась читать. Неграмотные рассматривали картинки, грамотей читал текст на полях, так запоминались буквы и складывались в слова. И поэтому о Сытине всерьез говорили, что это он научил Россию читать.
Но разве один лубок? Именно Сытин придумал гениальные отрывные календари. Даже на моей памяти они еще оставались весьма мощным инструментом просвещения. В зависимости, конечно, от того, как они были составлены. Но я помню, что составлялись они очень неплохо, и прочитавший за год такой календарь человек узнавал о мире много интересного, от жизни великих людей до способа обрезки плодовых деревьев.
Вообще советская власть использовала достижения Сытина в области книгоиздания. Например, его стратегию на максимальную дешевизну книги. Но в то же время она, безусловно, уничтожила сытинское дело, в основе которого была не идеология, а прагматический расчет. Сытин стал великим просветителем не потому, что был идеалистом, а потому, что первым правильно рассчитал, как из народных копеек делаются миллионы рублей. Он сам вышел из народа (сын волостного писаря) и чутьем знал, какая книга будет продаваться в среде самых простых людей, а какая - нет. Ему достаточно было только взглянуть на книгу, чтобы понять: "жилец" она на книжном рынке или "не жилец" (его собственное определение).
Когда началась Русско-турецкая война 1877-1878 годов, первое, что сделал Сытин, - побежал на Кузнецкий мост, купил карту Бессарабии и Румынии и велел своему мастеру в течение ночи скопировать ту ее часть, где русские войска перешли через реку Прут. В 5 часов утра карта была готова и пущена в типографскую машину. Выпуск карты раскупили в один день. По мере движения русских войск менялась и карта... И даже не знаешь, как к этому относиться. С одной стороны, добровольное участие в пропагандистской патриотической кампании. С другой - "кому война, кому мать родна". Но в этом поступке 26-летнего издателя, только-только открывшего свою литографическую печатню близ Дорогомиловского моста благодаря удачной женитьбе на купеческой дочке с приданым, - весь будущий издательский магнат Сытин. Он знает, что купит народ. Но не потому, что думает, что знает, что купит народ. А потому, что сам бы это купил, когда еще был этим самым народом.
Прагматически Сытин ошибся только однажды. Когда вступил в дело с русской интеллигенцией. Друг Толстого В.Г. Чертков убедил его издавать для народа дешевые книжечки, написанные, как сказали бы сегодня, "серьезными" писателями. В дело издательства "Посредник" были привлечены Толстой, Чехов, Лесков, Короленко, Успенский... Но, во-первых, начался раздрай. Отказались участвовать Гончаров и Салтыков-Щедрин. Первый честно сказал, что не любит народ. А второй отказался вносить в свои тексты изменения в угоду народу. Во-вторых, книги "Посредника" "не пошли". И потому что были все-таки на копейку дороже лубка. И потому что оказалось, что не очень-то хочет народ читать "серьезных" писателей, вставших перед ним на коленки и объясняющих, что "не в силе Бог, а в правде" (девиз "Посредника", выносимый на логотипы). Оказалось, что лубочных "чертей" народ любит больше. Один офеня (книгоразносчик) так и сказал Толстому: "Пишите-ка, Лев Николаевич, книги пострашнее. Ваши берут, кто поумнее: попы, писаря, мещане на базаре. В деревне разве только большому грамотею всучишь".
Сытинское дело кончилось вместе с революцией, которая разобралась и с попами, и с чертями, и с мещанами, а заодно с Сытиным, которого сначала арестовали и посадили, а потом дали персональную пенсию и квартиру в центре в обмен на национализацию его многомиллионного дела. Но сегодня опыт этого дела нужно заново изучать, а главное - понимать. Настоящий издатель сам себе маркетолог. А если это не так, то и не получится у него ничего стоящего...