Взгляд - на себя, на своих близких, на природу, которая может подарить человеку иллюзию гармонии, и на внешний мир, с которым хочется вступать в диалог только в случае крайней необходимости, - здесь действительно получился особым. Такой степени откровенности известный литовский режиссер (в чьей биографии - многие международные награды и работа, причем дважды, членом жюри на Каннском кинофестивале) еще себе не позволял, и такой глубины личных картин не снимал. Занимаясь последние годы жанровым кино, на этот раз Шарунас Бартас создал фильм-исповедь. Он никогда так не высказывал свои душевные тайны, и видимо, это было необходимо: на время нарушить обет молчания (а по немногословности и глубине воздействия при этом Бартаса можно сравнить разве что с Эймунтасом Някрошюсом) и рассказать в присутствии камеры о сокровенном. О том, что на самом деле важно, и о чем хочется лучше молчать.
Молчаливые крупные планы и здесь наиболее удались. Сценария почти не было, он все время менялся. Работа в основном шла импровизационная: все герои фильма реплики говорили из сердца. Философия, по которой Бартас сегодня общается с помощью своих фильмов с миром, проявляется в невыдуманных диалогах с близкими ему людьми. По сюжету мужчина (его играет сам режиссер), шестнадцатилетняя дочь (дебют в кино Ины Марии Бартайте - дочери Шарунаса Бартаса и погибшей актрисы Екатерины Голубевой) и его молодая подруга-скрипачка на выходные летом вместе едут в деревню. Там будет еще одна гостья, незваная, - и в сельском пейзаже ненадолго появится Клавдия Коршунова, сыгравшая у Бартаса шесть лет тому назад главную роль в "Евразийце". Каждая из женщин имеет право на его внимание, и для каждой он находит единственно важные слова.
Глубина интонаций при этом - неподражаемая; сила взгляда - бездонная.
Центровой эпизод фильма - это разговор дочери с отцом. О ее умершей маме, о том, что в жизни настоящее, что - мнимое. "Это была я, и я играла свою судьбу, - рассказала дочь Бартаса Ина Мария Бартайте, блестяще справившаяся со сложнейшим психологическим рисунком. - И эта история про мою маму - она реальная. И диалог моего отца - он не был придуман. Трудно ли было на съемках? Трудно. Я очень верю своему отцу, но я все равно боялась - ведь он даже не попробовал меня, может быть, я бы не смогла этого сделать…"
Документальный стиль повествования однажды нарушится действительно документальными съемками - из семейного архива; когда была жива Екатерина Голубева, когда их дочь была еще маленькой, и когда они были вместе и были счастливы - от камеры этого не скроешь. Решиться вынести такое на суд людской - поступок не только режиссерский, но и человеческий. Ведь подобные интимные высказывания стремятся создать многие режиссеры, но мало кому это удавалось. Здесь же явно все случилось. И богатая "симфония чувств" прозвучала, и удивительно тонкое плетение взаимоотношений не прервалось ни на секунду, и бергмановские мотивы сложились - это лишь малая доля похвал, сказанных в адрес режиссера на "Киношоке".
В картине можно найти три модели поведения и предостережение, как могут развиваться взаимоотношения мужчины и женщины при отношениях невыясненных, отношениях законченных, и отношениях самых вечных - отца с дочерью. Но, похоже, главным здесь было, что фильм родился из желания рассказать ей - умершей жене - там, как они сейчас здесь живут без нее. И как любое большое кино, это абсолютно личное высказывание Шарунаса Бартаса вышло далеко за рамки частного семейного обращения.