В ФРГ Гюнтера Шабовски называют "случайным освободителем". Член политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) 9 ноября 1989 года вышел на пресс-конференцию перед журналистами в Международном пресс-центре в Восточном Берлине. Никто не предполагал, что одно-единственное предложение, сказанное Шабовски в ответ на вопрос журналиста, приведет к открытию переходов из ГДР в Западный Берлин и фактически к крушению Берлинской стены.
...Прошло несколько часов, прежде чем 9 ноября 1989-го пограничники на переходе "Борнхольмер штрассе" первыми решились открыть ворота. "Мы - народ!" - кричали жители ГДР, в холодный осенний вечер толпами устремившиеся к переходу. У них в руках был один-единственный аргумент: член политбюро СЕПГ сказал, что проход возможен прямо сейчас.
Вообще-то Шабовски вышел известить о новом правиле поездок в ФРГ, не требовавшем особого повода, с получением визы в любом отделении полиции. Ведь ранее на Запад могли ездить лишь высшие партийные функционеры, а простые жители ГДР только по особым поводам, например, в связи со смертью родственников, а также по достижении 65 лет.
Получилось же все с точностью до наоборот. "С какого времени будет действовать новое правило?" - спросил журналист. "Это наступит, насколько я знаю... это сразу ... без промедления", - произнес, запинаясь, Шабовски, не подготовленный к такому напору. Его текст с главными пунктами выступления не содержал ответа на вопрос о сроках. Шабовски имел в виду лишь ввод в действие нового правила поездок. Однако народ ГДР, требовавший перемен, понял фразу Шабовски по-своему буквально и устремился к переходам у Берлинской стены.
Шабовски был одним из немногих членов политбюро, понимавших, что стихию не удержать. Ведь уже летом жители ГДР бежали в Венгрию и Чехословакию, осенью проходили массовые демонстрации на площади Александер-плац. Народ, вышедший на улицы, требовал не объединения Германии, а реформ внутри ГДР. Хонеккер и начальник госбезопасности ГДР Эрих Мильке были полны решимости противодействовать этому любыми путями, в том числе, если понадобится, расстрелом мирных демонстраций. Шабовски был в числе немногих членов политбюро, наотрез отрицавших подобный путь. Видимо, его мягкий нерешительный ответ на вопрос журналиста был, по сути своей, просто честным. Невольно став героем объединения Германии, провозгласившим конец запрета на выезд в ФРГ и тем самым падение Берлинской стены, во второй половине своей жизни Шабовски отрекся от идеалов коммунизма и неоднократно осуждал "диктатуру пролетариата". За приказ всегда открывать огонь по людям, пересекавшим границу между востоком и западом, Гюнтеру Шабовски пришлось отвечать перед судом, хотя он и не был членом политбюро в момент принятия такого страшного решения. Однако Шабовски оказался единственным из бывших партийных бонз ГДР, кто признал свою вину и попросил прощения перед жертвами. Бывший коммунист получил три года тюрьмы, отсидел один и был освобожден после помилования, подписанного обер-бургомистром Берлина. Позднее он работал заместителем управляющего рекламного издания в Гессене и до конца жизни жил на западе Берлина со своей русской женой и семьей.
"Субъективно я действовал тогда как инструмент истории", - говорил Шабовски о своем легендарном поступке. Однако не всякий мог быть честен с собой и своей жизнью так, как это сделал он.
Несколько лет назад вышла книга бесед с Шабовски под названием "Мы почти все сделали не так". Он пояснил журналисту, что это название - ошибка издательства: "Честно говоря, я думаю, что издатель выбрал неправильное название. Оно звучит так, как будто что-то мы все-таки сделали правильно. Я с этим не согласен. Мы все сделали не так. Попытка создать социалистическую модель общества изначально обречена на неудачу. Человек не в состоянии отключить свой эгоизм, поэтому социализм - это напрасные старания, эксперимент, обреченный на провал. Вера в то, что в какой-то момент из людей с идеалами можно будет сформировать идеальное общество - пустая иллюзия. Впрочем, эту иллюзию разделяли в то время очень многие. Да и сегодня некоторые продолжают в это верить. Из 2,3 миллиона членов партии, которых объединяла СЕПГ, осталось около 50 тысяч. Таким образом, подавляющее большинство довольно быстро осознало, что социализм не сделает жизнь лучше". В книге Шабовски, о которой идет речь, он указывал на другой - экономический аспект социалистического "эксперимента": "Перестройка была абсурдной попыткой исправить системные ошибки социализма, не отменяя самого социализма. Поэтому "обновление" или "трансформация" не могли устранить его негативных последствий". По словам Шабовски, "время от времени в разных частях республики не было трусов, лампочек или туалетной бумаги. Иногда стоматологи жаловались в районные структуры СЕПГ, что у них нет резиновых перчаток, чтобы лечить пациентов в соответствии с гигиеническими нормами". "Я не в состоянии проанализировать, в какой степени проблемы западных предприятий усугубляются нынешним состоянием экономики Востока страны, но некоторые долгосрочные последствия, безусловно, определяют развитие восточной Германии", - считал Гюнтер Шабовски.
Берлинская стена