Часть воспоминаний уже была опубликована в журналах и сборниках, но главы, посвященные детству, бабушке, военным и лагерным мытарствам семьи, юности и началу пути в профессии, Серафиме Бирман, Борису Иванову, свободолюбивым капустникам в Доме актера, семье Цветаевых - Эфрон, Алексею Эйснеру, "Современнику", как и многие другие страницы книги, публикуются впервые. Главы о дружбе с Анатолием Эфросом, о работе с Юрием Завадским значительно дополнены.
Около сотни сыгранных ролей в театре Моссовета, работа в "Современнике", "Ленкоме", в кино и на телевидении. О себе Анатолий Михайлович пишет как бы вскользь, а первые роли в книге отдает тем, кто стал для него учителями не только в театре, но и в жизни - главный наставник, Вергилий в мире театра - режиссер Юрий Завадский, педагог по слову Елизавета Эфрон, мастер художественного слова Дмитрий Журавлев, историк Натан Эйдельман, литературоведы Юрий Карякин, Станислав Рассадин, и, конечно, главный "хулиган закулисья" Ростислав Плятт и великая, неповторимая, загадочная Фаина Раневская. Каждое из этих имен - эпоха, тайна, памятник. Каждая встреча - счастье на всю жизнь и великая награда. Названием книги стали строчки из главы об уникальном актере, педагоге Дмитрии Журавлеве, до последних дней устраивавшем вечера в зале Дома ученых: его тихий голос и неповторимые интонации завораживали всех присутствующих. Таких актеров сейчас нет, с грустью признает автор: "Всем, кто был лишен счастья знать этого великого артиста, хочется сказать: "Ах, если бы вы знали, если бы слышали!".
Еще один герой книги - двадцатый век, страшный, непредсказуемый, безжалостный, похоронивший в лагерях лучших представителей интеллигенции, душивший любую фантазию, только если она не восхваляла заводские пятилетки и идущее к светлому будущему пролетарское общество. Свои мемуары автор начинает неспешно, с истоков. Он - будто рассказчик, сидящий в старомодном кабинете под большим уютным абажуром. А каждая глава - беседа. Первое пристанище семьи в Москве - подвальчик в самом центре. В крошечной комнате прямо на обеденном столе будущий актер устраивал свои первые театральные постановки. Главным ассистентом была его бабушка - простая белорусская крестьянка, она не только не запрещала этот импровизированный домашний театр, но и всячески его поощряла. Зрителями были мальчишки с окрестных дворов - бабушка строго следила, чтобы при входе они снимали обувь, а во время действа соблюдали полную тишину. Еще один обязательный ритуал после представления для Анастасии Николаевны - посмотреть, все ли осталось в доме на своих местах. При всем своем интересе к театру, маленькие зрители не переставали быть сорванцами.
Война, 1942 год, Второй часовой завод, спешно переведенный на военные рельсы. Автор стал лучшим сборщиком мин в цехе. Быстро добившись результата и научившись собирать бомбу с закрытыми глазами, Анатолий Михайлович позволил себе приносить к станку Александра Дюма, Джека Лондона, Жюль Верна. А по вечерам он заходил на Малую Дмитровку, чтобы увидеть, как идут на спектакль любимые певцы - Юницкий, Кемарская, Галемба, Орфенов и, конечно, сам Владимир Немирович-Данченко. Как-то в толпе Адоскин случайно коснулся его плеча, и был вознагражден - Владимир Иванович обернулся. Как известно, случайных встреч не бывает…
С Фаиной Георгиевной Анатолий Михайлович познакомился на гастролях театра Моссовета в Ленинграде. Адоскин вспоминает курьезный случай - иногда он удостаивался чести выгулять ее дворнягу по кличке Мальчик. Очень ответственное задание. За происходящим Фаина Георгиевна неустанно наблюдала со своего балкона в театральный бинокль. Над головой периодически раздавался ее бас: "Толечка, подождите, он еще не сделал, еще не сделал. Еще минуточку!". Строптивый Мальчик не раз вырывался из ошейника, и тогда Анатолию Михайловичу приходилось бегать за ним по всему Тверскому бульвару.
Гримерные Ростислава Плятта и Анатолия Адоскина находились друг напротив друга. Случайность? Нет. По словам Анатолия Михайловича, Плятт щеголял ролью возмутителя спокойствия, ниспровергателя официальщины, вечный ребенок, "ростиславный чудак", совершенно лишенный снобизма при всех своих заслугах и регалиях, "вечный студент", никогда не боявшийся принять совет от своих коллег, человек, излучавший добро и свет, благодаря которому не одно поколение актеров сохранило любовь к профессии, к театру, уважение друг к другу.
Книга соткана из воспоминаний о нескольких судьбоносных встречах, курьезов, больших и маленьких радостей, разочарований, открытий, горя. Но, пожалуй, ни разу автор не сожалеет о прошедшем. "Но как удержать прошлое? Ведь без него оскудеет будущее", - вот зачем эта книга. Даже не книга, а целый мир, который будет интересен всем, кто хочет знать, почему прервалась связь эпох и поколений, почему пролегла пропасть между театром прошлого и сегодняшним лицедейством.