Цепочки проблем
Объемы добычи угля в Кузбассе неуклонно растут, несмотря ни на что. И темпы этого роста, по данным минэнерго РФ, уже превысили плановые показатели, предусмотренные стратегией развития отечественного углепрома.
- Если в 2013 году Кузбасс добыл 203 миллиона тонн, в 2014-м - 211, то в 2015-м - почти 216 миллионов тонн, - напомнил на прошедшей в Кемерове Всероссийской научно-практической конференции "Перспективы развития углехимии в России: наука, технологии и производства" первый заместитель губернатора региона Максим Макин. - Сократить добычу - значит, потерять рынок, а мы продаем уголь в пятьдесят стран мира, причем основные партнеры остались прежними, несмотря на антироссийские санкции. В то же время, по данным международного аналитического агентства, впервые за последние два десятилетия спрос на твердое топливо не увеличивается. В 2014 году 34 страны, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития (в их числе - Япония, США, Норвегия, Германия), сократили его потребление на 47 миллионов тонн. Главные причины - экологические. Европа переходит на возобновляемые источники энергии - ветряные и солнечные, а Китай, потребляющий половину всего угля, добываемого на планете, борется со смогом, заменяя угольные котельные электрическими и газовыми.
В результате на мировом рынке образовалось 250 миллионов тонн невостребованного топлива, за которое уже никто не дает прежней цены. По словам Максима Макина, если в 2011 году тонна коксующегося угля стоила 200-250 долларов, а энергетического - 120, то в конце 2015-го - 56 и 80 долларов соответственно. Поэтому шахты в развитых странах закрывают в массовом порядке. Скажем, Китай за последние пять лет ликвидировал уже семь тысяч нерентабельных добывающих предприятий, и еще тысячу остановит в текущем году.
- Международные аналитики, конечно, прогнозируют увеличение мирового спроса на 0,8 процента к 2020 году, но только за счет Индии и стран АСЕАН, угольный рынок которых в четыре раза меньше китайского, - уточнил замминистра энергетики РФ Анатолий Яновский. - А пока из-за нарастания темпов перехода к низкоуглеродным технологиям почти на шестьдесят процентов упал мировой индекс акций 26 крупнейших угольных компаний. Американские компании за пять лет потеряли три четверти своей стоимости. В этих условиях давление на угольную отрасль усиливается и на экономическом фронте, что, конечно же, сказывается на российской угольной отрасли. Если с 2010-го по 2014-й мы увеличили внешние поставки на сорок миллионов тонн, то в последние два года они держатся на уровне 150 миллионов. И хорошо, что нам удается сохранить эти объемы, ведь сегодня возможность экспорта - единственный драйвер развития российской угольной промышленности.
Это касается и Кузбасса, хотя от него как до западных, так и до восточных морских портов - 4,5 тысячи километров. Поэтому на семьдесят процентов потребительская цена черного золота зависит от стоимости логистической цепочки.
- Наши транспортные расходы, учитывая высокий уровень железнодорожных тарифов, несравнимы с расходами конкурентов, - сетует Максим Макин. - К примеру, доставка тонны угля в Нидерланды из Кузбасса обходится в сорок долларов, а из Австралии, где топливо прямо с разреза поступает на сухогруз, - десять. Вот и вся математика.
Да что там Австралия - из новых российских центров угледобычи, активно развивающихся в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, до перспективных международных рынков рукой подать.
Нужны инвесторы
Если к 2030 году, согласно государственной стратегии, Кузбасс будет добывать 238 миллионов тонн угля в год, с этим углем нужно будет что-то делать. Как энергетический актив он уже в ближайшем будущем станет гораздо менее конкурентоспособным и востребованным. Именно поэтому в Кемеровской области как, пожалуй, нигде в России, целесообразно начать развитие производств, позволяющих получать из угля товары высокого передела - те же сорбенты, смолы, метанол, бензол. До 130 видов одних только химпродуктов.
Первые шаги в перспективном направлении в регионе начали делать еще в конце прошлого века.
- С 1998 года в Кузбассе ввели в эксплуатацию 21 обогатительную фабрику и восемь установок, три фабрики общей перерабатывающей мощностью 7,5 миллиона тонн угля в год запустили в 2015-м, благодаря чему доля обогащенного угля выросла до 72 процентов, - подчеркнул Максим Макин. - Но самое эффективное для нас - это глубокая переработка сырья, углехимия, производство конечных продуктов непосредственно на месторождениях.
Уже сегодня добрая половина из двухсот с лишним проектов, аккумулируемых на базе Кузбасского технопарка, относятся к сфере переработки угля и техногенных отходов. Пилотные проекты реализуют объединившиеся в кластер ведущие предприятия региона - "СДС-Уголь", "СУЭК", "Кокс", "СДС-Азот" и другие. А на базе Караканского разреза в Беловском районе началось формирование угольно-энергетического комплекса, где в перспективе планируется наладить полный цикл производства коксохимической и химической продукции. Разумеется, без участия фундаментальной науки в таком важном деле не обойтись.
- В России 23 научные организации ведут исследования в области углехимии, а именно: коксохимии, сжижения угля, газификации, технологий получения наноструктурированных материалов, извлечения редкоземельных и драгметаллов, - сообщил первый заместитель руководителя ФАНО России Алексей Медведев. - В 2015-2016 годах на эти цели государство предусмотрело израсходовать более четверти миллиарда рублей, а объем финансирования на пятилетку - 1,3-1,8 миллиарда. Территории-лидеры в этом плане - Москва, Омск, Новосибирск и Кемерово.
Именно в Кемеровском научном центре в 2015 году, по поручению правительства РФ, был создан первый в стране федеральный исследовательский центр угля и углехимии, на базе которого как раз и предполагается разрабатывать высокоэффективные и безопасные технологии добычи и переработки твердого сырья. Ведь, по словам Анатолия Яновского, в России больше нет ни одного полностью завершенного проекта углехимического кластера, "который можно было бы пролоббировать перед государством в части бюджетного софинансирования".
- Какие у нас есть резервы? В первую очередь, наиболее развитая в России технология коксования угля, позволяющая получать кокс и каменноугольную смолу, - продолжает Максим Макин. - Сегодня из металлургического кокса в мире делают сотни продуктов, включая пластик. Россия же половину ПВХ выпускает из нефти, а вторую половину - в виде гранул импортирует из Китая. Каждое шестое пластиковое окно, установленное в нашей стране, сделано из китайского угля. Неочищенные масла, полученные из каменноугольной смолы, мы продаем за границу по бросовой цене, покупая за валюту уже очищенные продукты. В частности, антрацен, применяемый в качестве реагента при производстве красителей. Килограмм его сегодня стоит сорок тысяч евро, что эквивалентно стоимости тринадцати вагонов угля. Потому я уверен: собственники угольных компаний, которые повернутся сегодня в сторону углехимии, начнут вкладывать в нее средства, завтра будут на коне. Считаю, должно быть разработано технико-экономическое обоснование реализации проектов по выпуску дорогостоящих продуктов из металлургического кокса и каменноугольной смолы, и начат поиск инвесторов для реализации этих проектов в России и Кузбассе.
Льготы в помощь
Но собственники, да еще в условиях экономической нестабильности, как известно, считают деньги, а главное - им нужны гарантии, что средства будут потрачены не напрасно.
- Отсутствие технологий, созданных "под ключ", с четким экономическим обоснованием и чуть ли не базовыми чертежами - это сегодня основная проблема, - убежден замдиректора Института нефтехимического синтеза имени А. В.Топчиева РАН (Москва) Антон Максимов. - И эту проблему должна решать специализированная организация. Поэтому если работающий в Кузбассе собственник берется создать такую технологию, ему, конечно, нужно оказать государственную поддержку.
Среди таких мер - поддержка кластерных инициатив, в том числе и в рамках создания территорий опережающего развития, закона о промышленной политике и так далее. Вместе с тем кузбасское руководство обратилось в минэнерго РФ с предложением рассмотреть возможность включения в план научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по госзаказу финансирование региональных проектов в сфере углехимии, а также дополнить утвержденный на федеральном уровне комплекс мер по развитию углехимической промышленности и увеличению объемов производства ее продуктов. В том числе: включить технологии глубокой переработки угля в перечень критических, пользующихся приоритетом при финансировании, предусмотреть для организаций и институтов, разрабатывающих углехимические технологии, средства на приобретение опытно-промышленных стендов, а также рассмотреть возможность предоставления предприятиям, реализующих проекты в сфере углехимии, специальных налоговых льгот.
Анатолий Яновский, заместитель министра энергетики РФ:
- По своему потенциалу углехимия, конечно, - отрасль будущего, но в это будущее нам надо еще суметь попасть. С учетом непростой экономической ситуации необходимо сконцентрироваться на главном, первоочередном, в то же время не упустив наиболее перспективные векторы развития углехимии. Необходимо наметить его конкретные ориентиры, обеспечить концентрацию сил и средств на тех направлениях, которые, по мнению ученых и представителей бизнеса, являются приоритетными, адекватно отразив тему углехимии в документах стратегического развития РФ. А при федеральном центре углехимии в Кемерове создать специальное подразделение, которое бы занялось экономикой процесса.