Корреспондент "РГ" выяснил, как в Татарстане готовятся к переходу на новую систему.
Массаж после урока
Главный посыл инклюзивной концепции - людей с ограниченными возможностями не надо загонять в "школы-резервации". Им необходимо расти и учиться в нормальной среде. Социализация крайне важна для таких ребят. С другой стороны, обычные школьники в общении с ними получают важные нравственные уроки.
Звучит красиво, но как это внедрять на практике? Здесь всему педагогическому составу, да и ученикам надо совершать "перезагрузку". Начинать с чистого листа такой масштабный проект было бы крайне сложно. Но оказалось, что в Казани уже есть учебные заведения-первопроходцы, которые стали использовать инклюзивные методики задолго до принятия специальных законов.
Казанская школа №78, если формально, обычное муниципальное общеобразовательное учреждение. Но, чтобы попасть сюда, родители записывают детей в очередь с трех лет. Это единственная на весь регион школа, где ребята с ДЦП могут проходить курс реабилитации и одновременно учиться. А предопределило такую судьбу соседство с реабилитационным центром.
- В 90-е годы там детей-инвалидов и лечили, и учили, - поясняет директор 78-й школы Альфия Урманчеева. - Возглавляла центр доктор медицинских наук Зульфа Аминова, которая понимала, что, если реабилитация ребенка будет проходить параллельно с образованием, эффект будет гораздо лучше. Тем более что долго за партой сидеть такие ученики не могут. Вот и чередовали уроки то с массажем, то с ЛФК. Но в 2007 году законодательство изменилось, и это учреждение утратило право вести образовательную деятельность.
Чтобы благое дело не пропало, всех педагогов и детей формально перевели в школу шаговой доступности, а фактически они остались на прежнем месте.
Потаскали по судам
- Я стала директором в 2011 году. До этого одиннадцать лет проработала в министерстве образования и науки РТ, - рассказывает Альфия Урманчеева. - И вот захотелось практики. Но когда я пришла в школу, то понятия не имела о сложившейся ситуации. Получилось, что школа обучала инвалидов, не имея на это лицензии. Начались проверки, меня таскали по судам, но нашу позицию мы отстояли.
С огромным трудом была получена необходимая лицензия. Пришлось оформлять договор об аренде одиннадцати помещений реабилитационного центра под классы. Но площадей для обучения всех ребят не хватало. И учеников старших классов стали постепенно переводить в школу. Правда, это касалось только тех, кто мог самостоятельно передвигаться. Все колясочники остались в здании центра, поскольку там для них были созданы максимально комфортные условия.
Вот так естественным образом сложилась уникальная система, объединяющая в себе и коррекционную, и инклюзивную форму образования. Альфия Урманчеева поняла, что за этим будущее. Хотя проблем хватало, учреждение совершенно было не готово принять инвалидов.
- Я била во все колокола. Просила специального оснащения, - говорит директор. - А чтобы наши педагоги могли работать с инвалидами, их тоже надо было обучить. Все 116 учителей получили дополнительное дефектологическое образование.
Заниматься с особенными школьниками дело сложное, но благодарное.
- Они настолько интеллектуально развиты! Философские книги пишут, стихи сочиняют, создают компьютерные программы. Очень талантливые, - восхищается она. - Есть ребята, которые в художественную академию поступают. Рисуют ногами, губами!
Привязанные к стульям
Со временем в школу стали приводить ребят не только с ДЦП, но и с другими диагнозами.
Здесь очень волновались, когда впервые приняли глухую девочку. У нее стоит имплант, который позволяет ей слышать. Изначально мама отправила ее в коррекционную школу, где все ученики разговаривали жестами. И хотя девочка говорить умела, за год разучилась, дети же подражают окружению. А у нас через год она вновь заговорила. Сейчас учится в третьем классе. Танцует, хочет записаться в хор.
- Теперь из коррекционной школы для глухих и слабослышащих приходит много родителей, которые просят принять их детей. Но я не могу это сделать, поскольку школа переполнена, - переживает директор. - Здесь учится 1200 детей. По нормативам, если есть один инвалид в классе, его наполняемость должна быть 20 человек. А у меня по 32 ребенка! И уменьшить их количество не получается.
Систему подушевого финансирования никто не отменял. Деньги в школу идут за учеником. Обучение одного ребенка, по словам Урманчеевой, в 78-й школе стоит примерно 42 тысячи рублей в год. В других регионах ребенок-инвалид финансируется по формуле один к трем. То есть не 42 тысячи, как в нашем случае, а 120 тысяч. Но в Татарстане этот норматив пока не приняли.
- Обучение инвалида всегда обходится дороже, - поясняет она. - Слава Богу, татарстанский министр образования Энгель Фаттахов проникся нашей проблемой. Нам выделили в этом году 8,8 миллиона рублей. На эти деньги было куплено два дополнительных автобуса. Ведь около сорока детей-колясочников мы сами собираем со всего города и везем в школу. Кроме того, оборудовали кабинет педагогики Монтессори, сенсорную комнату и кабинет ЛФК. И главное, наконец-то закупили специальные парты-опоры. Одна такая стоит 40 тысяч рублей! А до этого нам приходилось привязывать детей веревками или ремнями к обычному стулу. Иначе они просто соскальзывали. Когда эти парты привезли, родители в буквальном смысле целовали их и плакали!
Эффект Ульяны
А как же инвалидов воспринимают здоровые школьники? Не возникает ли недоразумений? Альфия Урманчеева говорит, что они уже давно привыкли к таким ребятам, общаются с ними на равных. С детьми постоянно проводят беседы на тему инклюзивного образования. И с родителями тоже говорят.
- Я считаю высшим пилотажем в инклюзии, когда здоровый ребенок и инвалид могут поссориться, - говорит директор. - Разумеется, если этот конфликт не связан с особенностями школьника. Значит, они на равных. Первый принцип инклюзии: "Не жалей. Не помогай". Причем дети с церебральным параличом сами не приемлют жалости.
Вот яркий пример. В школе учится девочка Ульяна, у которой ДЦП. После уроков поток школьников спускается в раздевалку. Там тесно, у всех ранцы на спине, все друг друга толкают. Мы переживали: сейчас уронят нашу Ульянку. И попросили дежурного учителя, чтобы тот снимал ее ранец перед тем, как она зайдет в раздевалку. А девочка наотрез отказалась: "А почему только мне одной?". Пришлось у всего класса снимать! Вот что такое инклюзия. Теперь вот разрабатываю новое школьное положение, что в раздевалке дети обязаны снимать ранцы. И так во всем.
Впрочем, далеко не все родители поддерживают переход на инклюзивную систему. В первую очередь те, чьи дети имеют тяжелую форму инвалидности. Они опасаются, что со временем специализированных заведений не останется, а в обычных школах, как бы ни старались, нужных условий создать не смогут.
Ильдару восемь лет. Учится он в нулевом, подготовительном классе 78-й школы, то есть в стенах реабилитационного центра. Ходить сам не может.
- Положительная динамика началась в сентябре, - рассказывает его мама Эльвира. - Он у нас так хорошо никогда не сидел. В школе на уроках его мышцы окрепли. Очень сильно влияют на физическую реабилитацию положительные эмоции. У таких детей обязательно должны быть друзья. Нам это образование просто необходимо.
Однако мама не верит, что ее сын смог бы достичь таких результатов в обычной школе. Ведь он нуждается в постоянном сопровождении, особом режиме питания, и рядом всегда должен быть медик, если вдруг ему станет плохо.
- Мне кажется, с этим инклюзивным образованием ставят эксперимент на детях-инвалидах, - говорит мама Ильдара. - А надо просто организовать в Казани три хороших специализированных школы. Хотя, если сын научится ходить, мы, конечно, будем стремиться в нормальную школу.
Между тем
Инвалиды в Казани могут получить и высшее образование. Вот уже двадцать лет Татарский институт содействия бизнесу (ТИСБИ) наряду со здоровыми людьми обучает в своих стенах глухих и слабослышащих студентов. В основном по специальности "бухгалтер". За это время вуз выпустил около 700 человек. Занимаются здесь и трудоустройством таких выпускников. По словам ректора ТИСБИ Нэллы Прусс, проводится открытая защита дипломов, где присутствует руководство министерства труда, занятости и соцзащиты РТ, а также представители банков. Многим после испытания сразу же предлагают работу. Помогает институт республике внедрять и инклюзивные технологии в школах. Здесь прошли переобучение более пятисот учителей из Татарстана.