Этот "Вишневый сад" - продолжение "чеховианы" Кончаловского. В 1988-м он поставил "Чайку" в парижском "Одеоне", через 16 лет перенес ее на сцену Театра им. Моссовета. В 2010-м здесь же начали играть спектакль "Дядя Ваня", в 2012-м - "Трех сестер". Две последние постановки до сих пор в репертуаре и вместе с "Вишневым садом" составляют трилогию. Спектакли идут в одних и тех же декорациях. Так что зрителям уже знакомы и экран (теперь на нем переписка Антона Павловича с Ольгой Книппер-Чеховой), и качели, и "сцена на сцене" - деревянный подиум, который выглядит как беседка на воде. И здесь, внутри, действительно проходят все разговоры.
Из прошлых же спектаклей - и женщина в белом: видение, не всегда присутствующее у Чехова, но всегда присутствующее у Кончаловского. В "Вишневом саде" это уже почти официальный призрак: покойная мама, которая привиделась Раневской. Она проходит через весь спектакль - качается на качелях в поле у часовни, сидит с молитвенником на коленях во время объявления о продаже сада, остается вместе с Фирсом в запертом доме.
Актерский состав в трилогии тоже смежный - Юлия Высоцкая (Раневская), Александр Домогаров (Гаев), Виталий Кищенко (Лопахин), Владимир Горюшин (Симеонов-Пищик), Юлия Хлынина (Аня).
Гаев - смешной и глуповатый, с тростью вишневого дерева и в брюках с чуть вытянутыми коленками. Раневская - худая, нервная, отвлеченная. О том, что находится в детской, вспоминает через паузу, Варю тоже признает не сразу. Когда хочет подать золотой нищему, то делает это не сама, а через Варю, которая очень бурно реагирует на то, что мама сорит деньгами. Варя в серой юбке, в растянутой вязаной кофте, в толстых домотканых чулках, с гладкой прической и с ключами на поясе - полная противоположность горничной Дуняше. Вот та действительно выглядит "как барышня" - светлые юбка и блузка, высокая прическа, кулончик на шее, тонкие чулочки... Она щедро их демонстрирует, то поправляя у зеркала, то подтыкая юбки, чтобы игриво помыть пол. Она кокетливо надевает шляпку Ани и затягивается сигарой Яши. Слуги в этом спектакле вообще хороши. Старик Фирс - согбенный, но не сломленный, он непрестанно жует губами, что-то бормочет, брюзжит. Трудно поверить в то, что за этой высохшей человеческой оболочкой - молодой актер Антон Аносов.
Под стук топора Фирс спокойно остается умирать вместе с духом покойной мамы Раневской. В нагромождении мебели, в отрубленной от берега беседке он уплывает в вырубаемый вишневый сад.
Андрей Кончаловский окончил поиски утраченного дома. Теперь он мечтает, чтобы чеховская трилогия шла в Театре им. Моссовета в один долгий, долгий день.