О том, что именно беспокоит бизнес, как он страдает от собственной безграмотности и за счет чего выживает в период экономического спада, в интервью "РГ" рассказал уполномоченный по защите прав предпринимателей региона Павел Солодкий.
Павел Михайлович, в России существует множество структур, государственных и негосударственных, призванных защищать права граждан, в том числе предпринимателей. Зачем нужен бизнес-омбудсмен - это дань моде или острая необходимость?
Павел Солодкий: Действительно, такие структуры, как РСПП, ТПП, ОПОРа России, отстаивают права и интересы предпринимателей, но у них нет тех полномочий, закрепленных федеральным законодательством.
Сегодня нами выстроен четкий алгоритм работы по жалобам. В ряде случаев мы направляем обращения на экспертизу в центральный аппарат уполномоченного по правам предпринимателей Бориса Титова. И только после этого принимается решение, к кому обращаться за помощью, с кого требовать исполнения закона.
В нашем аппарате трудятся юристы с опытом работы в прокуратуре и следственных органах, городской и областной администрациях, в Федеральной службе судебных приставов. Я старался укомплектовать команду так, чтобы все сотрудники были с разным опытом работы и, исходя из этого, полезны бизнес-сообществу.
У аппарата омбудсмена как у госоргана есть определенные права. К примеру, и в федеральном, и в областном законах прописано, что отвечать на запрос уполномоченного по защите прав предпринимателей обязан лично руководитель того или иного ведомства в течение 15 дней. Кстати, в прошлом году было зафиксировано более 60 нарушений по срокам ожидания ответа, каждый случай закончился предписанием со стороны прокуратуры.
Проблемы предпринимателей одинаковы во всех регионах или есть какая-то специфика?
Павел Солодкий: Занимаясь анализом законодательной базы, мы можем наблюдать, как тот или иной федеральный нормативный акт применяется в различных регионах. Например, закон об уплате налога на землю исходя из ее кадастровой стоимости, которая повсеместно пересматривается и, как правило, в сторону увеличения. В Пермском крае было зафиксировано 1200 досудебных обращений в органы власти с просьбой скорректировать оценку, из них 650 удовлетворили - кадастровую стоимость понизили. В Нижегородской области таких обращений было всего 12, по трем принято положительное решение.
Пермские предприниматели стали чаще обращаться, потому что увидели положительную перспективу решения вопроса в их интересах. А у нас в такую перспективу не поверили, и все пошли в суды, завалив их жалобами.
Есть интересный опыт в Ульяновской области, где принят такой закон: если госслужащий подал в суд на предпринимателя и проиграл тяжбу, то издержки должен платить чиновник. В Нижегородской области только за вторую половину 2015 года подобных дел выявлено около 300. Мы считаем, что чиновник должен нести ответственность за свою некомпетентность. Она наносит вред не только государству, на которое ложатся судебные издержки, но и представляет угрозу для предпринимателя.
Эти примеры - вопрос разъяснительной и просветительской работы, касающийся того, как предприниматель может защитить свои права, какие обязанности есть у контрольно-надзорных органов.
Как вы можете повлиять на эту ситуацию?
Павел Солодкий: За год мы проводим несколько сотен встреч и в Нижнем Новгороде, и в области. Стараемся сделать так, чтобы бизнес стал более грамотным. Еще один характерный пример: до 1 апреля каждый предприниматель должен был подать сведения о своей компании в Росстат. У нас только 17 процентов успели сделать это. За нарушение предусмотрен штраф в размере 40-50 тысяч рублей на каждую организацию. Я не знаю, как это объяснить - нежеланием или неосведомленностью. Мы стараемся доносить всю необходимую информацию до бизнес-сообщества, но прислушиваются далеко не все.
В связи с экономическим кризисом эксперты вновь заговорили о росте теневого сектора экономики, это действительно так?
Павел Солодкий: Да, это имеет место - меньше на производстве, больше в торговле. Проблема в том, что к недобросовестным дельцам штрафные санкции могут применяться только как к физическим лицам, их размер невелик. Например, за незаконную торговлю алкоголем для предпринимателя предусмотрен минимальный штраф в размере 150 тысяч рублей (максимальный - 300 тысяч), а для физического лица - 5 тысяч.
Кроме того, это вопрос коррупции: теневой бизнес всегда старается найти покровителя. Поэтому в Нижнем Новгороде, по некоторым данным, находится от 800 до 1000 киосков, работающих без разрешения. Муниципалитет ищет деньги на их утилизацию, подает в суды, но кардинально проблема не решается.
Нужно создавать такую среду, чтобы быть добросовестным предпринимателем становилось выгодно. Мы передали инициативу, заключающуюся в возможности получения патентов на торговлю стоимостью до 10 тысяч рублей на федеральный уровень, чтобы вывести нелегальных предпринимателей из тени. Тогда можно было бы их учитывать, получать налоги, а они, в свою очередь, получали бы от государства поддержку и субсидии, однако инициативу заблокировал минфин.
Стал ли доступ к тендерам и закупкам более прозрачным или многие конкурсы по-прежнему проводятся "для своих"?
Павел Солодкий: Нарушений в применении того же закона N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц" хватает: на конкурсе участники заявляют одно качество, а на практике оно становится хуже или вообще не соответствует требованиям. Нередко товары закупаются по неадекватным ценам, последний пример - дело Нижегородпассажиравтотранса. По данным прокуратуры, стоимость приобретенных ГСМ была завышена на 22 миллиона рублей по сравнению с рыночной.
При Торгово-промышленной палате создан механизм, заключающийся в возможности проведения проверок даже после окончания тендера и в случае несоответствия заявленного качества его отмены.
Наша задача - создать условия прозрачности закупок. Сейчас существует более 200 площадок, на которых проходят торги. Неудивительно, что конкурсный рынок становится стихийным и возможны закупки "по звонку".
Сколько площадок нужно оставить, чтобы система была эффективной?
Павел Солодкий: На федеральном уровне рассматривается вариант функционирования не более 10 площадок. В этой сфере назрела необходимость ужесточения мер, нужно ловить за руку и серьезно браться за наведение порядка, чтобы честные товаропроизводители могли попадать на конкурсы и гарантировать качество, прописанное в документации.
Существуют ли обратные примеры, когда государство не выполняет свои обязательства по отношению к поставщикам?
Павел Солодкий: К сожалению, да. С февраля прошлого года мы помогаем предпринимателям, обратившимся в аппарат уполномоченного с жалобами, касающимися задолженности муниципалитета по ранее выполненным бизнесом работам. На тот момент задолженность составляла 1,65 миллиарда рублей. В связи с этим я написал обращение губернатору, прокурору, федеральному уполномоченному Борису Титову. Донес информацию до главы города и главы администрации. Борис Титов доложил ситуацию генпрокурору Юрию Чайке. Теперь прокуратура обязана ежемесячно отслеживать выплату долгов предпринимателям и в случае неисполнения обязательств перед бизнесом требовать возбуждения уголовных дел на руководителей.
И если в начале 2015 года депутатский корпус не находил общего решения данного вопроса с администрацией города, то после обращения под контролем тех же депутатов и прокуратуры городской администрацией был составлен единый реестр по долгам более чем на 600 страницах. Сегодня список постепенно уменьшается, выплаты можно отслеживать в онлайн-режиме.
Это колоссальный шаг, потому что еще в прошлом году продажа долгов на черном рынке происходила с дисконтом до 50 процентов. Бизнес не верил, что он получит деньги от города в полном объеме.
При этом важно понимать: независимо от того, кто тебе должен - федеральная ли структура, региональная или муниципальная, крайним всегда будет предприниматель. Он виноват в том, что не выплачивает зарплату, за это на него могут завести уголовное дело. Если не платит налоги, его могут обанкротить. И объяснение "мне должны госорганы" другими госорганами не принимается.
Как предприниматели решают эти проблемы?
Павел Солодкий: Многим приходится брать кредиты, и так они уже сами могут докатиться до банкротства. Хотя в Налоговом кодексе есть статья об отсрочке уплаты налогов, в том числе в случае долга федеральных структур или госорганов, но она практически не работает. Во-первых, потому что в законе прописано, что сумма льгот может быть предоставлена в размере не более суммы уставного капитала, а во-вторых, практически нет механизма реализации этой статьи. В связи с этим я обратился к Борису Титову с просьбой пролоббировать рассмотрение данного вопроса на федеральном уровне, назрела необходимость внести изменения в законодательство.