400-летие со дня памяти Шекспира отмечает сейчас весь мир. В наших широтах дата еще и совпала с Годом языка и литературы Великобритании и России, вписав культурный обмен двух стран в самый позитивный из всех возможных мировой контекст. Программа Британского Совета в России уже набрала обороты. В неожиданном месте - московском метро - курсирует поезд "Шекспировские страсти", VisitBritain обучает российских туроператоров премудростям путешествий на остров, Третьяковка радует выставкой "От Елизаветы до Виктории. Английский портрет из собрания Национальной портретной галереи, Лондон".
Может быть, причина - стойкая российская склонность к англоязычной литературе, где место главного барда не оспорить.
Между тем родина Шекспира приближает его к современности не только в год памяти, а постоянно. Кроме театра The Globe, игравшего пьесы при жизни автора, Национального театра и Королевского оперного дома есть и менее известные для русскоязычной публики места, например Театр Роуз. Его нашли случайно еще в 80-е годы прошлого века, готовя фундамент для современного офисного здания, и открытие стало мировой сенсацией. Во времена его постройки "Большой Лондон" был собранием деревень, на Уэстэнде уже вовсю работали театры для благородных, а сюда, на южный берег Темзы, собирались за сомнительными развлечениями и демократичным театром. The Rose появился на свет раньше The Globe, став первым на Южном берегу Темзы театром и первым, где сцена могла делиться на верхнюю и нижнюю. Джульетта действительно глядела на Ромео с балкона сверху вниз. Притом зрители тех времен громко подбадривали актеров и вместо попкорна жевали фундук. Теперь этот свидетель Елизаветинской эпохи, еще не восстановленный, находится в государственной собственности и ждет вложений от сингапурского девелопмента. Пока же стройплощадка со старинной кладкой и грамотной театральной подсветкой открыта для посетителей, а жар души хранителей сочетается с силой цифровых технологий: у виртуального The Rose множество верных посетителей.
Счастливчик The Globe по сравнению с ним просто выскочка, у которого все в порядке. Это не сувенир-шкатулка "от Шекспира", как можно было опасаться, но и не театр-дом в традиционном русском понимании. "Глобус" - современный компактный культурный центр со всей сопутствующей активностью на нескольких площадках, обильными и крайне популярными экскурсиями, лекторием, детскими/подростковыми программами и непременным живым спектаклем без границы публика - зритель. The Globe не стесняется своего новодела, над основательными поручнями висит табличка "сделано из настоящего английского дуба". А сдобренный фирменным юмором тур по театру легко погружает в гений места.
Перебраться сюда через Темзу было приключением: с мостами еще было негусто, а корабельный торговый трафик уже бурлил. Отсутствие крыши над зрительным залом - ответ тогдашней бюрократии, после лондонских пожаров способной замучить крытый театр требованиями безопасности. Притом демократизм театра - не выдумка, попасть сюда мог любой желающий: вход стоил один пенни, сидячие места под навесом - два, полукруглые ложи для состоятельных - целых три, а лучшими местами считались те, что прямо над сценой. Можно и актеров лучше слышать, и ценные советы им давать. Много позже, в прогрессивном 19 веке, актеры иногда прекращали играть и вопили вместе со зрителями - в небе над театром пролетали дирижабли, и это зрелище было гораздо важнее. Сейчас перед началом спектакля среди публики разгуливают актеры, играя на волынке, шутя и знакомясь. Ни мессианства, ни пафоса. Понятно же, зрительскую интерактивность изобрели гораздо раньше компьютеров. Шекспир, как помните, при жизни служил актером, так что знал и нужды цеха, и степень понятливости публики, и ее готовность забыть о сюжете, если он слишком витиеват.
Национальный театр тоже живет как культурный центр, но гораздо более масштабный. Несколько больших сцен с поражающей воображение техникой, обширнее просветительская программа. Система проката похожа на репертуарный театр - обычно каждую пьесу играют четыре дня в течение четырех-пяти месяцев, чередуя с Шекспиром античные и современные пьесы. Но гений места тоже очевиден: в закоулках громадного здания можно наткнуться на афроангличанина почтенных годов, репетирующего монолог Лира. А в сцене из "Как вам это понравится" удивиться естественности современных интерьеров для предложенных Шекспиром событий: бард будто знал наперед скверный характер офисного планктона и потому загонял его в волшебный лес для оздоровления нравов.
Важная часть культурного центра Национального театра - отменный книжный магазин и сувенирная лавка повышенной креативности. На витрине веселенькая алая майка с надписью "Люблю кровь. Леди Макбет" и запонки: одна "Быть", другая "Или не быть". Здесь же пластмассовый череп Бедного Йорика и плюшевая крыса из подвалов Тауэра. Но Шекспир тут гораздо более живой и настоящий, чем, допустим, Моцарт на конфетах и майках в Зальцбурге.
Наверное, главная черта живого Шекспира в современном британском театре - отсутствие предубеждений. Понятие "маркетинг", в российском театре по инерции низменное и даже ругательное, здесь - часть нормального живого процесса. Притом искусство театра берет свое, и не в каждом движении театральных культурных центров есть экономический смысл. Актеры проводят занятия в школах - помогают новым зрителям соотнести шекспировские характеры с сегодняшним днем. Каждый гид в туре по театру - актер, почему бы ему не заработать дополнительно, тем более что это дело он знает и любит как никто другой. Так и получается, что открытый всем веяниям жизни Шекспир собирает в юбилейный год представляющих его на своих языках 43 компании, публика в Лондоне каждый вечер стекается в полторы сотни театров и театриков, а на сценах России, как и всего мира, Шекспир остается самым частым зарубежным автором.
Кстати
До конца года в рамках проекта TheatreHD на экранах кинотеатров 50 городов России, Украины и Казахстана можно увидеть самые яркие постановки Королевского Национального театра, Шекспировского "Глобуса" и Барбикан-центра с участием Бенедикта Камбербэтча, Джуди Денч и Стивена Фрая.