"Вражий сын"
Общаться с Владимиром Санги - трудное счастье. Он глубокий мудрец и природный философ, который по одним твоим вопросам словно сканирует тебя мощным лучом. А затем отвечает - резко, глубоко и неожиданно.
Родился он в 1935 году в нивхском стойбище Набиль, на самом севере Сахалина. От отца у него осталось одно, почти фантомное воспоминание: трехлетний мальчик запомнил только руку, которая ложкой собирала пенку с кипящего киселя.
- Папа мой был поваром в рыболовецкой артели, вот помню только его руку и ложку. Лица так и не осталось в памяти, - говорит Владимир Михайлович. Помолчав, добавляет: "Не успел запомнить…"
Его отца арестовали в 1938-м как "врага народа". Многодетную семью Санги вместе со слепой бабушкой отправили жить в землянку. Он до сих пор удивляется, как они выжили и не померзли в той "норе". Одно из сильных воспоминаний детства - голод. Есть хотелось всегда. Когда было совсем невмоготу, мать варила "лапшу" из бересты, которую запивали чаем из чаги…
- Это же до чего надо было людей довести! Как можно жить у самого синего моря и голодать? - сокрушается седовласый Санги.
В девять лет его, худющего и слабого, мама отдала в интернат, учиться грамоте. Мальчик до места учебы в первый раз проехал на настоящем катере и увидел живых китов.
- А еще я впервые увидел двухэтажный дом. Это оказалась наша школа-интернат. Подумал, сколько же надо дров, чтобы его отопить! - вспоминает мальчик из землянки.
Тогда по-русски Володя говорил плохо, а понимал много. В один из первых дней их школьной жизни к ним, детям малых народностей, пришел офицер НКВД и грозно сказал, чтобы не смели говорить на родных языках, а общались только на русском.
- Хорошо помню, что я подумал в тот момент: "Ну какой же ты дурак..." Запретить говорить на родном языке - это все равно, что запретить дышать, - говорит Владимир Санги.
Ленинград - музыка юности
Володе в наследство достались феноменальная память и природное любопытство. Мальчик к окончанию школы знал все мамины и бабушкины песни, рассказы, сказки и былины. Книги он "глотал" в бессчетном количестве.
Поступил учиться на факультет народов Севера Ленинградского пединститута имени Герцена.
- Я так благодарен своим ленинградским учителям! Меня учила жена академика Орбели, Мария Керотовна. Так математику никто никогда не объяснял, как она, - вспоминает Владимир Санги.
Он признается, что у него всегда был твердый характер, который не давал ему соглашаться там, где не хотелось. Он всегда имел свое принципиальное мнение. Как-то один из преподавателей заявил, что у нивхов нет своего эпоса. Чайничек обиды тут же закипел у Володи в душе. "Как это нет? Я столько знаю нивхских песен, сказок и былин. Разве это не эпос?", - возразил Санги. Разыгрался спор, из-за которого студент выскочил из аудитории и долго гулял по Ленинграду, не в силах успокоиться от свалившейся несправедливости. В свободное время парень стал приспосабливать русский алфавит к нивхскому языку. Это увлекло.
Его первый рассказ "Гости" был напечатан в журнале "Костер", после чего Санги вполне официально назвали "молодым нивхским писателем".
- Оказывается, это так просто - стать писателем, - улыбается Владимир Михайлович.
Затем его роман "Ложный гон" выпустило издание "Молодая гвардия". Он пробовал публиковаться на родном языке, но советские идеологи его осаждали: "Тебе, что, русского языка мало?". Санги вскипал, конфликтовал и все пытался доказать свою правоту.
Одной из главных жизненных побед он считает, что в 1979 году Совет министров РСФСР специальным постановлением ввел в действие нивхский алфавит. В этом деле была и его личная заслуга.
Встреча с Гагариным
В 1963 году в Москве проходил Всесоюзный съезд молодых писателей, среди его делегатов был и Владимир Санги. Там он встретился с первым космонавтом планеты Земля.
- Гагарин был очень обаятельным и искренним человеком. Он честно признался, что никогда не слышал про такой народ, как нивхи,- вспоминает Санги.
На встречи судьба была к нему чрезвычайно щедра. Он объехал практически всю большую страну под названием СССР - от Арктики до Бреста - в одной компании с такими литераторами, как Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина и Римма Казакова. Все вместе выступали в концертах.
Однажды Владимир Санги рассказал Чингизу Айтматову, как, будучи ребенком, с дедушкой заблудился в море, их лодку накрыл густой и долгий сахалинский туман. Дед услышал шорох крыльев полярной совы. Старик знал, что она летает только в двух направлениях: либо спеша на прокорм к лежбищу нерпы, либо возвращаясь с обеда к своему гнездовью. И там, и там - спасительный берег. Он повел лодку на этот едва уловимый шум, и они смогли причалить к берегу.
- Айтматов был потрясен эти рассказом, я ему его подарил. Он потом его использовал в одном из своих произведений, - тихо говорит Владимир Михайлович.
Санги помнит, как ему однажды позвонил классик советской литературы Константин Федин, признавался, что потрясен его сборником "Нивхские легенды".
- "Когда я читал их своим внукам, они плакали", - говорил мне по телефону Федин. Те, кто знал его, понимали, что услышать подобное от Федина - дело немыслимое.
Жизнь первого нивхского писателя в Москве складывалась весьма удачно. Его печатали престижные издания и издательства, он с 1975 по 1993 годы был секретарем Союза писателей РСФСР. Жил в центре столицы в просторной квартире.
В середине 1990-годов Санги засобирался на родину, на север Сахалина. Жена не поняла его стремлений и с двумя детьми осталась в Москве. Он вернулся в родные Ноглики.
- И не пожалел об этом ни минуты. Живу со своим народом, делаю все для того, чтобы молодежь окончательно не утратила нивхский язык. Советская власть, при всех ее плюсах, к сожалению, оборвала эту пуповину, - говорит писатель.
Земляки в знак признательности назвали его именем районную библиотеку.
Санги признается, что ему по-прежнему хорошо пишется. Вдохновение приходит практически каждый божий день.
В прошлом году в Париже, в штаб-квартире ЮНЕСКО он представил свой многолетний труд "Эпос сахалинских нивхов". И, по его словам, в тот момент он чувствовал "тихую радость на фоне большой усталости".
…А на обратном пути из французской столицы он на несколько дней остановился в благословенном Санкт-Петербурге. Долго ходил лабиринтами питерских улиц, прошел от стен родного института до моста имени лейтенанта Шмидта. До того самого, к которому он бежал в далеком студенчестве, возмущенный услышанным авторитетным мнением, что у нивхов нет эпоса…
Он доказал, что это утверждение было ошибочным.
Николай Тарасов, ответственный секретарь Сахалинского отделения Союза писателей РФ:
- Имя Владимира Санги сегодня - один из брендов Сахалина, не менее важный, чем имя Антона Чехова, посетившего остров в конце XIX века. Благодаря книгам Владимира Михайловича, которых издано в разные годы около пятидесяти, читающий мир России и зарубежья узнавал не только о традициях, обычаях, этнографии нивхов, но порой и о самом существовании малочисленного северного народа.