Первыми об этом заговорили французские политики как левого, так и правого толка. Так, лидер Левой партии и участник президентских выборов 2017 года Жан-Люк Меланшон сразу же разместил в "Твиттере" следующее сообщение: "Английский не должен быть больше одним из рабочих языков Европарламента". Справа его подержал Робер Менар, избранный мэром города Безье при поддержке Национального фронта: "Английский потерял легитимность в Брюсселе".
Как считает известный французский лингвист и писатель Морис Перньер, было бы "абсурдом и нелепостью", если в многонациональной международной организации продолжали широко применять "язык страны, которая не является ее членом".
Эту позицию сейчас разделяют не только многие французы, помнящие о славном статусе своего языка как главного в международном общении до Второй мировой войны, но и в самих евроструктурах. Заявление по этому поводу уже сделала председатель комитета по конституционным делам Европарламента полька Данута Хюбнер. Она сообщила, что вопрос о лишении английского официального статуса решится, когда будет оформлен "выход Соединенного Королевства из состава Союза".
Насколько справедлив такой вердикт? Ведь Великобритания не единственная страна - член Евросоюза, где граждане издавна говорят на английском, а, значит, формально он мог бы сохранить свой статус. Это Ирландия, Мальта, Кипр. Но дело-то в том, что в соответствии с положением I-58 Регламента ЕС эти страны в качестве своих официальных языков зарегистрировали в Евросоюзе не английский, а другие. Если конкретно, то соответственно ирландский гэльский (разновидность кельтского), мальтийский и греческий.
Таким образом, создается ситуация, когда самый используемый из трех нынешних рабочих языков ЕС рискует оказаться за порогом европейских институтов, а на передний план вырываются, к радости французов и немцев, языки Мольера и Гете.
Поэтому на статус рабочего вместо английского, скорее всего, теперь будут претендовать испанский и итальянский. В любом случае подобные попытки предпринимались Мадридом и Римом в недалеком прошлом, правда, не имели успеха. Теперь же ситуация изменилась коренным образом.