Ираклий Квирикадзе. Мальчик, идущий за дикой уткой
У дяди был страстный роман с медсестрой Сталина Тосей, которая не разрешала вождю есть конфеты "Раковая шейка". Сам герой, он же автор, все тот же, правда, уже выросший мальчик, ехал в лифте с Феллини, дышал ему в лицо чесночным духом (не мог отвернуться - лифт маленький, а Федерико большой) и мечтал пригласить его к себе домой на мамины разносолы - какой был бы вечер, как бы они поговорили, жаль, не знает итальянского! Зато через много лет пригласил в свой фильм Пьера Ришара - и тот согласился. Очевидно, что эти байки, реальные или выдуманные - не важно, все вместе составляющие гармоничное связное повествование, родились не за письменным столом. Скорее всего, их многократно рассказывали-пересказывали, чуть по-разному, оттачивая детали, доводя до совершенства. Обычно записанные устные рассказы теряют всю свою прелесть, оно и понятно - другой жанр. Легендарный режиссер и сценарист Ираклий Квирикадзе обладает редким талантом переносить на бумагу аромат, интонацию и обаяние живой речи. Он владеет мастерством парой фраз рассмешить и довести до слез одновременно, растрогать и заставить содрогнуться.
Дэвид Бойл. Путеводитель по англичанам. Пер. с англ.
Как остаться равнодушным к ухоженным садам, где каждая травинка неслучайна какие-то лет триста. Где хозяевам дворцов и замков снижают налоги за то, что они пускают интересующихся в родовые гнезда. Где файф-о-клок, фиш&чипс и пабы. А еще гвардейцы в смешных шапках, вороны у Тауэра, руль не с той стороны, Шекспир. Да и наш Шерлок Холмс тоже оттуда. В перекрестный Год языка и литературы гид по англичанам более чем уместен. Книга придумана и написана с фирменным британским юмором. В ней реальность и одновременно стереотипное восприятие Британских островов и их обитателей с точки зрения своего, местного. Дэвид Бойл предлагает свой взгляд на все "чисто английское". Для этого он выделил сотню британских культурных феноменов, традиций и причуд, которые определяют, что значит "быть истинным англичанином". Расположены сюжеты по временам года - сезон имеет значение! The Beatles, Колокольный звон, Франкофобия, Английский завтрак, Нарциссы - весна. Брайтонский пирс, Костюм в полоску, Лондонская подземка, Ростбиф с йоркширским пудингом и Меланхолия (вот странно) - летом. Осенью - Котелок с Кардиганом (холодает), Байрон с Индивидуализмом, Летучий шотландец с Гаем Фоксом. На зиму остались Уголь и Шерсть, Рыбы и морепродукты, Актеры в образе старух, Рулет с джемом, "Рождественская песнь" Диккенса. Чтобы уловить логику, надо вчитаться. А можно просто воспринимать все это как набор пазлов, из которых складывается картина нравов.
Людвик Глезер-Науд, Ингрид Лезер-Матезиус. Волшебная флейта. Пер. с нем.
Слушать классическую музыку очень полезно. Для детей, особенно дошколят и младших школьников, просто необходимо: укрепляет нервную систему, развивает интеллект и фантазию. Ответственные родители постоянно ищут способ - как заставить? Вот только из "заставить" ничего хорошего не получится. Тут требуется особый подход, учитывающий особенности детского восприятия. Скажем, такой, как предлагается в этой яркой книжке. Ее авторы - известный художник-иллюстратор и преподавательница музыки - придумали историю о знаменитой "Волшебной флейте". Почему именно про нее? Тут все совпало - в этом году несколько юбилеев: 260 лет назад родился Моцарт, а оперу впервые услышали 30 сентября 1791 года в театре "Ауф дер Виден" в венском пригороде Виден тому назад ровно 225 лет. В эту музыку невозможно не влюбиться. В книге - история маленькой Софи, современницы Моцарта, которая, услышав чудесные звуки, доносившиеся из театра во время репетиций, страстно захотела попасть на спектакль. Она каждый день продает у здания яблоки, чтобы купить билет, и наблюдает за приготовлениями к премьере, сталкиваясь то с певцами, то с мальчишками из хора, то с рабочими сцены. Ее мечта сбывается, и читатель вместе с девочкой оказывается в ложе, смотрит первое представление "Волшебной флейты" и даже попадает за кулисы. Изюминка книги еще и в том, что к ней прилагается диск с записью оперы.
Жан-Кристоф Гранже. Лонтано: Роман. Пер. с фр.
Страшное, в умеренных дозах и желательно в высокохудожественной форме - полезно для здоровья: снимает напряжение, снижает агрессию, переживая чужие страхи, начинаешь легче относиться к собственным проблемам. Гранже лучше всех в Европе пишет триллеры. Кто читал или хотя бы смотрел "Багровые реки", "Империю волков", знает: напугает, заставит содрогнуться, добавит психологии, подкинет обманчиво примитивный финал. В "Лонтано" есть все, кроме симпатичных персонажей. Морваны во главе с грозным папашей, возглавляющим французскую полицию, лишь внешне благополучное буржуазное семейство. Младший сын-финансист - на наркотиках, дочь - анорексичка, актриса без ролей, зарабатывает эскорт-услугами, лишь бы не брать денег у отца, старший сын не может избавиться от детских воспоминаний, как сидел с младшими на кухне под столом, когда родители дрались. Что не помешало ему выбрать профессию отца и стать хорошим копом. Когда-то давно Морвана-старшего сослали в Конго (не с теми политиками дружил), там он расследовал странные убийства, напоминающие жестокие ритуалы местного культа, и поймал злодея. Теперь, несколько десятилетий спустя, душегуб со знакомым ему по Африке почерком объявился во Франции, и каждый из членов семьи по очереди оказывается под ударом. Кстати, это особое мастерство - заставить переживать за малоприятных героев.
Джон Уильямс. Стоунер: Роман. Пер. c англ.
Уильям Стоунер родился на ферме, отец с матерью вкалывали до седьмого пота, а земля давала все меньше. Отец отправляет сына в ближайший университет. Парень прилежно учится до тех пор, пока на втором курсе не попадает на обязательный курс по литературе. Тогда Уильяма, выросшего в сугубо практическом отношении к миру, поражает и завораживает высокая словесность. Он забрасывает агрономию, записывается на все гуманитарные курсы и, неожиданно для всех, получает предложение занять вакансию преподавателя литературы в родном университете. Женится, становится отцом, учит студентов. За внешним благополучием - драма человека без любви, без взаимности, без понимания, без компромиссов и снисхождения к себе, живущего по строгим внутренним правилам, почти праведником. Даже когда любовь приходит, он выбирает долг, а превратности судьбы принимает с достоинством и стоицизмом. Закрывая последнюю страницу, долго остаешься под влиянием прочитанного. "Стоунер" - литература самой высокой пробы.
Тумас Шёберг. Ингмар Бергман. Жизнь, любовь и измены. Пер. со швед.
Покинул этот мир 89-летним отшельником на острове Форё. Статус гения обрел в расцвете славы. А благополучная Швеция с его нелегкой руки ассоциируется с депрессией и меланхолией. Почти пятьдесят фильмов, ко всем написал сценарии. Десятки театральных постановок. Девять детей как минимум. Шесть браков. Возлюбленных, подруг, случайных мимолетных связей - без счета. Режиссерам по определению практически невозможно оставаться верными мужьями. А что, увлечь, зажечь, вдохновить, соблазнить, создать новый фильм или ребенка и пойти дальше, к новым вершинам и завоеваниям - естественный и для режиссера, и для мужчины способ существования в мире. Журналист Тумас Шёберг попытался понять логику жизни великого режиссера. Благо, его первым допустили к закрытым семейным архивам - дневникам матери Бергмана, документам, частной переписке. Книга о Бергмане и главных женщинах его жизни получилась шокирующе откровенной. Не интимными подробностями (тут автор деликатен), а обнаженными чувствами талантливого человека, который одинаково страстно увлекается и охладевает, предает и мучается.
Бернд Бруннер. Искусство лежать. Руководство по горизонтальному образу жизни. Пер. с нем.
Еще в начале ХХ века появился вполне серьезный трактат "Гигиенически-диетический справочник-путеводитель к достижению естественного и освежающего сна". Там все объяснялось с точки зрения доступных тогда научных знаний и сейчас воспринимается скорее как курьез. Но, оказывается, лежание и все, что с ним связано, можно рассматривать с исторической точки зрения и одновременно как социально-культурный феномен: где, как, на чем и в чем, с какой целью и с кем... Как в разные эпохи было устроено ложе и обстановка спален разных эпох. Выясняется, что самыми яркими фанатами лежания были Честертон, который "О лежании в постели" написал остроумное эссе, и Микеланджело, к которому замысел росписи Сикстинской капеллы пришел именно в такой момент. Процесс создания грандиозной фрески происходил, конечно же, в положении лежа, стоя бы точно такое не сдюжить. Когда в следующий раз кто-то скажет вам: "Хватит лежать!", можете смело процитировать: "Это горизонтальная замена мечтательных прогулок меланхоличного человека, который хоть и идет, однако часто без какой-либо определенной цели". И в подтверждение дать ему эту книгу.