Легче всего отнести эту выставку просто к числу интересных социальных проектов по созданию дружелюбной музейной среды для посетителей с инвалидностью, над которыми многие музеи, в том числе в России, активно работают. Появился даже специальный термин - "инклюзивные" программы. То есть такие, которые не исключают (сравните со словом "эксклюзив"), а включают в число желанных посетителей самых разных людей. Речь не только о появлении пандусов и лифтов, но о специальных программах, например, для слабовидящих детей. Так, в Эрмитаже уже десять лет как действует проект "Прошлое на кончиках пальцев". Этот трехгодичный курс помогает слепым детям осваивать на ощупь, в археологической "песочнице", премудрости раскопок, узнавать об истории цивилизаций, об экспонатах музейной коллекции. Есть специальные выставочные проекты. Скажем, Третьяковская галерея сделала серию выставок "Язык скульптуры по Брайлю", на которой экспонаты не просто разрешается трогать, а очень даже рекомендуется. Словом, речь об одном из востребованных мировых музейных трендов.
Нынешняя выставка "Единомышленники", конечно, в этот тренд вписывается. Она, собственно, является одним из проектов отдела "инклюзивных программ" "Гаража". Но интересна как раз тем, что фактически выходит за рамки этих программ, ну, или расширяет их. Если коротко, кураторы проекта социальную проблему создания дружелюбной музейной среды ставят как задачу кураторскую, художественную. Собственно, на этом проекте не только показ, способы презентации произведений оказываются в фокусе внимания, но и сама подготовка проекта вполне вписывает в стратегии "эстетики соучастия". "Соучаствовать" было предложено посетителям "Гаража" с инвалидностью - причем не в качестве "потребителей" созданного для них проекта, а в качестве его соавторов.
Поэтому "Единомышленники" - это результат работы в течение полугода команды из шести кураторов. Двое - кураторы музея "Гараж": это Анастасия Митюшина и Мария Сарычева. И четверо молодых людей были людей из постоянных посетителей музея: это Евгений Ляпин, Полина Синева, Елизавета Морозова и Елена Федосеева. Они познакомились друг с другом именно на этом проекте, но каждый из них уже имел солидный бэкграунд. 20-летний Евгений Ляпин, к примеру, не только успел объездить Россию с Всемирным детским хором ЮНЕСКО, но и выиграть детский чемпионат Москвы по танцам на колясках, сфотографироваться с Дмитрием Хворостовским, стать лауреатом премии президента РФ по поддержке талантливой молодежи и поступить в Школу-студию МХАТ… Полина Синева профессионально играла в настольный теннис, имеет два высших образования - она сурдопедагог и кинодраматург, пишет сценарии, преподает язык жестов. Елизавета Морозова создала сайт "Про аутизм" (про это заболевание знает не понаслышке), соавтор книг, посвященных профилактике СПИДа и поддержке людей, живущих с ВИЧ, готовит детей с аутизмом к школе, ведет семинары для их родителей. Елена Федосеева, потерявшая зрение в 13 лет, училась в аспирантуре по специальности "Русская литература" и в медицинском колледже обучалась массажу. Работает в детской поликлинике, ведет курс социокультурной реабилитации в Доме слепоглухих в Пучков. Увлекается музыкой, английским языком и легкой атлетикой. Такие вот единомышленники.
Что предлагалось сделать им в качестве кураторов? Выбрать те произведения из частных московских коллекций, которые близки именно им. Создать собственный маршрут по экспозиции и написать комментарий к выбранным произведениям. Провести свою экскурсию… Я попала на экскурсию Полины Синевой. Она выбирала произведения, важной частью которых стал текст. Проложенный ею маршрут ведет от строгой работы Барбары Крюгер "Я принял вас за кого-то другого" к дерзкой и яркой инсталляции с неоновыми надписями Джейсона Роудса "В поисках Эрмитажа", от "Цветка из дорожных знаков" Роберта Раушенберга - из старых номеров авто, указателя и знака Stop, к вязаному полотну Розмари Трокель, где повтор слов "Сделано в Западной Германии" - след исчезнувшей страны и истории ХХ века.
Текст оказался поистине волшебным помощником. Он работал и в произведении художников, и в рассказе Полины. Переводчица с языка жестов рядом работала фактически так же, как переводчик с любого другого языка. А рядом были небольшие модели произведений, которые можно было "осмотреть" на ощупь. К примеру, полотно Барбары Крюгер, где на фрагмент киноплаката накладывается выхваченная из разговора фраза, превращается в рельеф, обнаруживающий глубину. "Страус" Маурицио Капеллана, как и вырастающая из стены фигура персонажа Энтони Гормли, повторяются в уменьшенных белых копиях. .В наушниках звучит подробное описание произведение и история его создания. А на экранах рядом можно увидеть комментарий кураторов на языке жестов. Так перевод стал одной из ключевых метафор этой выставки.
Другой поворот предложила Елена Федосеева, которая узнала в пронзительном лаконичном видео Мелвина Моти "Музей закрыт" (2004) вариант тифлокомментария для слабовидящих. Восприятие произведения - излюбленная тема голландского художника. В видео "Музей закрыт" он ставит неподвижную камеру, снимая вечером пустой, без картин зал Эрмитажа, звук шагов и перешептывания, в память об экскурсиях, которые вел для солдат, охранявших Эрмитаж в 1942-1943, Павел Губчевский. В залах с пустыми рамами Губчевский по памяти описывал эвакуированные и спрятанные картины, укрытые скульптуры. Эта экскурсия, вкупе с шелестом голосов из прошлого, звучит за кадром в видео Мелвина Моти, прочитавшего об этой истории в "Блокадной книге" Гранина и Адамовича.
Возможности разного восприятия искусства - одна из ключевых проблем не только для Мелвина Моти, но и для кураторов проекта. Так что единомышленниками оказываются не только кураторы и зрители, но и кураторы и художники, не говоря уж о коллекционерах и музее. В этом смысле сделан очень цельный и сильный проект. Вопреки названию - не об единомыслии, а о разности потенциалов, которое только и гарантирует ток мысли и воображения.
Как написала Полина Синева, чьи слова предваряют экспозицию: "Может быть, сама выставка - это вопрос? Возможно ли стать единомышленниками добровольно, если общество навязало стигму общей инвалидности нам, таким разным и непохожим друг на друга? Возможно ли единомыслие вообще?".