Но встретиться с доверителями им подчас не удается. Поэтому ФПА готовит радикальные предложения по борьбе с очередями в СИЗО. Например, за счет адвокатского сообщества поставить в тюремных дворах специальные вагончики для свиданий. Также президент ФПА предлагает подумать о создании в стране частных тюрем.
По последним данным, число содержащихся в следственных изоляторах вновь растет. Сейчас под стражей находится почти 120 тысяч человек - на полторы тысячи больше, чем в начале года. Значит, адвокаты тоже почувствовали, что в СИЗО становится тесно?
Юрий Пилипенко: Особенно острая проблема с доступом адвокатов в следственные изоляторы возникла в Москве. Для того чтобы попасть к подзащитным, им приходится вставать в три часа ночи, записываться в очередь. Но дождаться встречи все равно подчас не удается.
По вашим данным, в каких регионах возникли такие проблемы?
Юрий Пилипенко: Мы сейчас изучаем ситуацию. Не думаю, что проблемы появились по всей стране, но, как я уже сказал, в московских СИЗО они налицо.
Электронная запись не ведется, поэтому все, кто пытается по тем или иным основаниям посетить следственные изоляторы, - подчеркну, это не только адвокаты - выстраиваются в длинные очереди, порой даже происходит давка. Для того чтобы встретиться со своими доверителями, адвокаты вынуждены тратить массу времени, что ведет к затягиванию сроков расследования и ограничению права подозреваемых и обвиняемых на защиту.
В чем причины, на ваш взгляд? В росте числа арестов как таковом? Или есть проблемы с организацией встреч? Может, кто-то специально ставит препоны адвокатам?
Юрий Пилипенко: Нет, специально адвокатам никто препятствий не создает. Тем более что, как я уже сказал, в этой ситуации страдают не только они. Причины в том, что растет число случаев заключения под стражу, а мест для свиданий в СИЗО не хватает. Следственные изоляторы в Москве строились в основном в советское время, а в те годы адвоката не допускали к подзащитному на стадии предварительного расследования - заключенных под стражу могли посещать только следователи. Соответственно, не было необходимости в большом числе кабинетов для встреч с ними.
Какие предложения готовит Федеральная палата адвокатов? Куда вы намерены обращаться?
Юрий Пилипенко: Со своими предложениями мы будем обращаться в минюст, ФСИН, в другие государственные органы. Идеи есть разные. Например, хотим обратить внимание на правоприменительную практику. В СИЗО содержится немало граждан, обвиняемых в нетяжких преступлениях. Есть ли смысл в таких случаях заключать людей под стражу?
Иногда есть. Допустим, человек приезжий, нигде не прописан и может просто исчезнуть.
Юрий Пилипенко: Но всегда ли арест при нетяжком обвинении объясняется именно этими причинами? Разве в СИЗО находятся только лица без определенного места жительства? Не исключены ситуации, когда человека арестовывают лишь потому, что следователю так удобней. А на самом деле ему есть где жить и бежать он не собирается. Надо серьезно изучать практику применения такой меры пресечения, как заключение под стражу.
Мы готовим и другие предложения, причем достаточно радикальные. Например, закупить за счет адвокатуры вагончики для свиданий и поставить их во дворах СИЗО.
Кроме того, я считаю, что следовало бы разрешить строительство частных тюрем.
В обществе под частными тюрьмами понимают своего рода ВИП-отели для богатых преступников. Мол, бедные будут сидеть в обычных условиях, а богатые - в комфортабельных. Не удивительно, что отношение к такой идее резко негативное.
Юрий Пилипенко: Это неправильное понимание принципа организации частных тюрем. Они создаются на основе контракта с государством, и для осужденных пребывание в них бесплатно.
То есть заплатить деньги и попасть в частную тюрьму невозможно?
Юрий Пилипенко: Невозможно, да и смысла нет. Условия в частной тюрьме должны быть ровно такие, как предусмотрено законом. За ее работой могут наблюдать один-два государственных инспектора. А персонал - сотрудники частной компании. Так что это скорее пример государственно-частного партнерства.
Но какой интерес государству создавать такую систему?
Юрий Пилипенко: Есть выгода для бюджета: оплачивать работу частной тюрьмы дешевле, чем содержать государственное учреждение системы исполнения наказаний. Почему - отдельный разговор. К тому же частная компания может сначала вложить инвестиции - построить тюрьму за свой счет, чтобы потом в течение нескольких лет окупить проект благодаря государственному контракту. В таком случае руководство частной тюрьмы еще строже следит за режимом, потому что при выявлении нарушений рискует потерять контракт, а значит, инвестиции.
Принят закон, расширяющий полномочия присяжных. Не стоит спрашивать, как адвокатура относится к этому, потому что ответ очевиден: к этому можно относиться только положительно. Но по ряду причин не все предложения ФПА были учтены. Планируете ли возвращаться к этой теме, настаивать на своих поправках?
Юрий Пилипенко: Согласен, новый закон можно только приветствовать. Но есть сожаление, что не были сделаны более решительные шаги.
Однако полномочия присяжных серьезно расширены, к тому же коллегии присяжных появятся и в районных судах. То есть теперь не только в областных центрах, но и в каждом городе будут действовать суды присяжных.
Юрий Пилипенко: По предварительным подсчетам, после вступления закона в силу суд присяжных сможет рассматривать около 15 тысяч дел в год. Посмотрим, получится ли столько на практике. Хотя даже такого количества, на мой взгляд, недостаточно. Тем не менее это значительный прогресс, ведь сейчас с участием присяжных ежегодно рассматривается максимум 500 дел. Но реформа будет оптимальной только в том случае, если произойдет кратное, как минимум на порядок, увеличение числа дел, рассматриваемых судом присяжных. Лишь при таком условии граждане действительно смогут осуществлять свое конституционное право на участие в отправлении правосудия, а положительное влияние суда присяжных на правосудие и на следствие станет действительно ощутимым.
Мы - в интересах всей страны, всего общества - еще на стадии подготовки законопроекта вносили предложения по более серьезному реформированию суда присяжных. Предлагали включить в его компетенцию уголовные дела по обвинениям в экономических преступлениях. Считаем, что присяжным можно поручить и рассмотрение некоторых гражданских дел, например по семейным спорам. От этих идей мы не отказываемся.
Законодатели говорили, что дверь не закрыта: после того как закон начнет работать и районные суды выстроят систему, можно будет подумать о расширении перечня категорий дел, подсудных присяжным.
Юрий Пилипенко: В любом случае рассматривать подобные инициативы будет уже следующий состав Госдумы. Так что сейчас об этом рано говорить. Но мы готовы вернуться к этому вопросу.
Напомню, что мы также предлагаем предусмотреть административную ответственность для граждан, которые не являются в суд по извещениям для участия в формировании коллегии присяжных. Кроме того, по нашему мнению, необходимо ввести санкции для тех кандидатов, кто умышленно скрывает от суда данные, препятствующие их участию в процессе в качестве присяжных заседателей.
Так что мы не только ратуем за расширение полномочий суда присяжных, но и предлагаем меры ответственности, которые сделают более рациональным, эффективным механизм формирования коллегий.
Мы также выдвигаем ряд предложений по совершенствованию процедур судебного разбирательства с участием присяжных и вынесения вердикта.
Например, считаем необходимым разрешить в присутствии присяжных производить проверку доказательства, если ставится под сомнение его достоверность. При этом подсудимый должен иметь возможность объяснить, почему отказался от показаний, данных ранее, или изменил их. Дело в том, что на практике уже длительное время запрещено в присутствии присяжных упоминать о фактах незаконного воздействия на обвиняемого на стадии предварительного расследования. Такие упоминания рассматриваются как незаконное воздействие на присяжных, и нарушение запрета в большинстве случаев влечет отмену приговора, постановленного на основании их вердикта.
Принципиальным является вопрос о голосовании: обвинительный вердикт должен приниматься квалифицированным большинством голосов. Сохранение прежней нормы, предусматривающей простое большинство, при одновременном уменьшении числа присяжных в коллегиях (до восьми на областном уровне и шести - на районном) существенно снижает гарантии права подсудимых на судебную защиту.
На каком этапе сейчас находится реформа системы оказания юридических услуг, введение исключительного права адвокатов на представительство в суде?
Юрий Пилипенко: Процесс идет, хотя подготовка реформы в государственных органах замедлилась. Разработка законопроектов, которые претворят ее в жизнь, перенесена на 2017 год.
По мнению минюста, условием проведения реформы, в ходе которой адвокаты получат исключительное право на представительство во всех видах судопроизводства, должно быть совершенствование института адвокатуры. Для нас главное - чтобы это не использовалось как отговорка для торможения реформы. Мы знаем, что именно должны улучшить, и работаем над тем, чтобы российская адвокатура поднялась на уровень, отвечающий самым высоким требованиям.
На предстоящем в 2017 году очередном Всероссийском съезде адвокатов мы примем стандарты оказания правовой помощи. В этом году мы изменили порядок приема квалификационного экзамена на статус адвоката - с 1 сентября допуск к профессии будет единым во всех регионах. Кроме того, планируем существенно развить систему повышения квалификации. Хотя и сейчас во многих регионах работа по профессиональной подготовке адвокатов организована очень хорошо.
Много споров вызвало предложение прописать для адвокатов правила поведения в Интернете. Вы действительно над этим работаете?
Юрий Пилипенко: Комиссия Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам подготовила проект правил поведения адвокатов в Интернете, направила его в региональные палаты для обсуждения и сейчас дорабатывает этот документ с учетом их предложений.
Зачем вводить для адвокатов какие-то ограничения? Все-таки ваша профессия более свободная, например, по сравнению с государственной службой.
Юрий Пилипенко: Да, по определению, адвокат - независимый советник по правовым вопросам. Но, получая статус и вступая в нашу корпорацию, он добровольно принимает на себя ограничения, обусловленные особым публично-правовым характером профессии и высочайшей социальной ответственностью.
Один из главных принципов, закрепленных в Кодексе профессиональной этики, состоит в том, что адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии. Этот принцип должен неукоснительно выполняться в любой ситуации, когда адвокат находится в публичном пространстве, объявляя о своем профессиональном статусе. Ведь по его поведению судят о нашей корпорации в целом. А Интернет по массовости посещения - форумы, соцсети, другие площадки - представляет собой огромное публичное пространство.
Именно поэтому мы и решили предложить адвокатскому сообществу правила позиционирования в Сети. Среди них основное - не веди себя в Интернете хуже, чем не в Интернете. Мы видим, что присутствие в онлайн-среде многих адвокатов психологически расслабляет, и они поступают более опрометчиво, чем в реальной жизни.
Разрабатываемые правила - ни в коей мере не покушение на гражданские права адвокатов. Повторяю, их необходимость обусловлена особой ответственностью нашей профессии. Хотелось бы, чтобы все коллеги о ней помнили. Кстати, в некоторых регионах такие правила уже приняты. И никаких конфликтов в связи с ними не возникло. Наоборот, конфликты бывают там, где нет ограничений.
Недавно вы предъявили претензии к крупнейшим поисковым системам в Интернете. О чем шла речь?
Юрий Пилипенко: Сейчас настройки систем допускают нарушения Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", а также принятого в соответствии с ним Кодекса профессиональной этики адвоката.
Во-первых, нормативные акты, которые я назвал, запрещают рекламу адвокатской деятельности, допуская лишь информирование о ней. Согласно Кодексу профессиональной этики информация об адвокате и адвокатском образовании допустима, если не содержит оценочных характеристик адвоката, отзывов других лиц о его работе, сравнений с другими адвокатами и критики в их адрес, а также заявлений, намеков, двусмысленностей, которые могут ввести в заблуждение потенциальных доверителей или вызывать у них безосновательные надежды (например, обещания выиграть дело).
Во-вторых, запрещено применение слова "адвокат" и производных от него при рекламировании услуг юристов, не имеющих адвокатского статуса. Тем не менее при поиске на эти слова и на термины, обозначающие виды адвокатских образований - "коллегия адвокатов", "адвокатское бюро", "адвокатский кабинет", "юридическая консультация" - системы выдают множество рекламных ссылок на услуги физических и юридических лиц, которые не являются адвокатами или адвокатскими образованиями.
Что вы предлагаете?
Юрий Пилипенко: Мы предлагаем компаниям, отвечающим за работу поисковых систем, принять организационные и программные меры, которые позволили бы требовать от лиц, размещающих информацию об адвокате или адвокатском образовании, обязательную ссылку на реестровый номер адвоката. Реестры адвокатов, как известно, ведутся территориальными управлениями Минюста России и представляют собой публичную информацию, которая находится в свободном доступе на сайтах территориальных органов юстиции, а также на сайтах адвокатских палат субъектов Федерации.
Кроме того, мы предлагаем этим компаниям вести контроль за соблюдением перечисленных ограничений, а о нарушениях сообщать в региональную адвокатскую палату, в реестр которой внесены сведения об адвокате. За нарушения закона об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвокат должен быть подвергнут дисциплинарному наказанию.