Александр Петрович, компания "Транснефть" имеет протяженную систему трубопроводов, проходящих по территории множества субъектов Российской Федерации. Дает ли это, на ваш взгляд, регионам какие-либо преимущества?
Александр Минеев: Для таких регионов можно выделить сразу несколько плюсов. Первый - экономический: вокруг любого трубопровода создается сопутствующая инфраструктура: дороги, линии электропередачи, городская или поселковая социальная инфраструктура. А если какая-то часть транспортируемого по трубе сырья идет на местное производство, например на нефтеперерабатывающий завод, экономический эффект вырастает во много раз. К тому же известно, что оплата труда у работников "Транснефти" заметно выше, чем в среднем в регионах, и это тоже благо, поскольку создает полезную конкуренцию зарплат. Плюс не надо забывать и о налоговых поступлениях в местные бюджеты.
Второй фактор - присутствие любой крупной государственной компании, включая "Транснефть", обеспечивает субъектам РФ дополнительные координаты взаимодействия с федеральным центром. Ведь не секрет, что "вхожесть" руководителей госкорпораций в места принятия ключевых решений на федеральном уровне несколько выше средней. Конечно, в подобном рассуждении можно услышать некий намек на лоббизм, но я имею в виду иную, позитивную составляющую процесса взаимодействия центра и регионов, а именно вклад в совершенствование федеративных отношений. Не будем забывать, что мы не только самая крупная в мире федерация, но еще и самая молодая. Так что если присутствие крупных компаний помогает умножить и разнообразить каналы связи, это идет только на пользу общей картине взаимодействия регионов и центра.
Третий плюс вытекает из социальной ответственности бизнеса, которую госкомпании, безусловно, проявляют в своей деятельности. Это могут быть их собственные программы благотворительности или участие в социальных программах регионов.
Крупные инфраструктурные компании меняют жизнь регионов и всей страны. Они как бы заново разлиновывают, переформатируют пространство и среду обитания. Тысячекилометровые трубопроводы "Транснефти" - яркий тому пример. Вдоль них, на месте прежде малонаселенных, экономически депрессивных, а то и просто пустынных территорий возникли очаги хозяйственной активности, появилась социальная инфраструктура.
Нечто похожее происходило во второй половине XIX века, когда строились железные дороги. Кстати, один из таких примеров - город Унеча в Брянской области, рядом с которым расположена одноименная перекачивающая станция "Транснефти". Этот город вырос буквально из ничего, когда при Александре III туда пришла железная дорога. Трубопроводы - это не менее важные современные транспортные коммуникации, и, безусловно, приход любого трубопроводного проекта создает вдоль трубы новую жизнь.
В свое время Транссибирская магистраль дала всплеск жизни в отдаленных регионах, а сейчас их развитию способствует трубопроводная система Восточная Сибирь - Тихий океан.
Строительство ВСТО принесло большие плюсы не только регионам Сибири и Дальнего Востока, но и нефтяникам, для которых сегодня это самое востребованное, премиальное направление.
Конечно, реализация любого масштабного проекта в краткосрочной перспективе несет в себе определенные риски - может сложиться неблагоприятная конъюнктура цен на нефть или возникнут какие-то международные обстоятельства. Достаточно вспомнить историю нефтепровода "Дружба", когда Советскому Союзу в начале 1960-х годов пришлось преодолевать эмбарго на поставку труб. Но в таких проектах нужно всегда учитывать масштаб времени, ведь нефтепровод - это проект не на два-три года, а как минимум на десятилетия.
К тому же нефтепровод - важный элемент геополитики, а ВСТО в экономико-историческом масштабе - проект вполне соразмерный строительству Транссибирской магистрали и, кстати, как и железная дорога, построенный в рекордные сроки. Сейчас говорят, что вектор повернулся на Восток в связи с осложнением отношений с Западом. Возможно, это так, но речь вовсе не идет о том, что мы, как флюгер, вертимся то на восток, то на запад. Многое пройдет, перемелется, а этот нефтепровод есть и будет важнейшим маршрутом, связывающим Азиатско-Тихоокеанский регион и Западную Европу. Когда говорят про Европу от Лиссабона до Находки, обычно это лишь красивые слова, но именно так и должно быть, потому что мир сам выбирает этот путь развития.
Кстати, о Европе. Нефтепровод "Дружба", построенный более полувека назад, до сих пор служит важным маршрутом поставок российской нефти на Запад. Как бы вы оценили сегодняшнее значение этой магистрали для России и ее европейских партнеров?
АМ: Я уже отмечал, что "Дружба", помимо неоспоримого экономического значения, могла бы нести и дополнительную "нагрузку" - стать источником внешнеполитической "мягкой силы" России. Причем не только непосредственно вдоль трубы, но и во всем массиве сложившейся вокруг нее экономики.
Восточная Европа всегда была сложным регионом, где нередко возникали очаги конфликтов. И присутствие такого нефтепровода, да еще работающего более пятидесяти лет, - это очень важный фактор. Конечно, само название "Дружба" у кого-то сегодня вызывает ироничные коннотации, но оно говорит о том, что у нас нет другого пути, кроме как жить в соседстве и жить дружно. Значимость нефтепровода в том и состоит, что он представляет собой реальную модель, площадку, отталкиваясь от которой можно выстраивать нормальные деловые отношения с соседями.
Как вы оцениваете значение и роль созданной в прошлом году Международной ассоциации транспортировщиков нефти, неофициально именуемой Трубопроводным клубом?
АМ: Я бы хотел вспомнить высказывание президента России Владимира Путина на заседании другого клуба - Валдайского, где он говорил, что готовых рецептов правовой, политической, экономической основы нового миропорядка сейчас нет, что для их определения потребуется участие и государств, и бизнеса, и гражданского общества, и в том числе различных экспертных площадок.
Думаю, чем больше таких площадок и чем активнее они будут "выдавать" в общественную сферу свои идеи, тем лучше. Безусловно, именно таким потенциалом обладает Ассоциация транспортировщиков нефти, куда входят компании из стран, являющихся, с одной стороны, членами ЕС, с другой - исторически близких нам.
Одним из дополнительных результатов работы Ассоциации могло бы стать, на мой взгляд, начало контактов профессуры с целью создания совместных вузовских программ с продвижением их на уровень эсэсовской сертификации и с обменом студентами. Координатором этого процесса могла бы выступить базовая учебная кафедра "Транснефти" - "Внешнеэкономическая деятельность в области транспорта энергоресурсов" в Международном институте энергетической политики и дипломатии МГИМО.
Насколько серьезно, на ваш взгляд, сегодня влияние геополитики на мировые сырьевые потоки, включая экспортные маршруты российской нефти?
АМ: Мне представляется, что главная зона риска для компаний, добывающих углеводороды или транспортирующих их, лежит не в геополитике. Нефть и нефтепродукты - настолько необходимые, причем в ежедневном режиме, энергоресурсы, что компромиссы и по цене, и по маршрутам транспорта здесь достигаются довольно быстро.
Полагаю, что гораздо большую угрозу для углеводородной отрасли представляют альтернативные источники энергии. Можно пока оставить в стороне управляемый термоядерный синтез или супераккумуляторы для автомобилей, которые обещают вот-вот изобрести, и вспомнить уже реально существующие вещи.
Например, сейчас под Томском строят реактор четвертого поколения - прорывное ноу-хау наших ученых. И я, сам в прошлом физик, понимаю, что это очень серьезно и перспективно. А геополитические риски имеют во времени локальное значение. Да, сегодня может упасть цена на нефть, кто-то может задрать нос и отказаться сотрудничать, но это вещи преходящие, поскольку зависимость мировой жизни от углеводородов сегодня очень высока.
В последнее время и в прессе, и в экспертных кругах периодически обсуждаются риски перекрытия черноморских проливов. Насколько реальна такая опасность?
АМ: Саму конфигурацию морей и океанов можно назвать провоцирующей. Это касается и Босфора и Дарданелл, вокруг которых сломали немало копий еще в царские времена, и Датских проливов. Конечно, здесь должна работать дипломатия, чтобы проливы функционировали нормальным образом.
Но я считаю, что стратегической альтернативой этому должны стать идущие по суше нефтепроводы. Конечно, это потребует немалых затрат, но как только маршрут заработает, деньги начнут возвращаться. Проблема проливов - объективная реальность, но, как говорят математики, надо сделать эти переменные независимыми. А значит, наряду с дипломатическими решениями должна быть и альтернативная система транспорта.
Недавно "Транснефть" проводила экспертный совет, как раз посвященный альтернативным маршрутам транспортировки нефти. Была дана оценка предложению властей Ямало-Ненецкого автономного округа экспортировать нефть по Северному морскому пути. Каковы, на ваш взгляд, перспективы этого маршрута?
АМ: У меня сложилось впечатление, что многие вопросы там пока совершенно не проработаны. Есть Обская губа, есть чье-то желание сделать там наливной порт и предложение протянуть к нему нитку трубопровода. Но вместе с тем есть масса параметров, например климатических, которые требуют тщательной проработки. К тому же, по аналогии с Черным морем, если северный маршрут заработает на полную мощность, то ведь и с юрисдикцией Берингова пролива тоже не до конца все ясно. Это тоже непростое место, не слишком широкое, между двух мировых держав - Россией и США, и не менее провоцирующее, чем Босфор и Дарданеллы или Датские проливы.
Как Вы оцениваете значение последних реализованных "Транснефтью" проектов, направленных на диверсификацию поставок нефти на Восток и в Западную Европу, в частности, запуск трубопроводных систем ВСТО и БТС-2?
АМ: Абсолютно правильная политика. И с точки зрения экономики, и с позиций той же геополитики. Так получилось, что после распада Восточного блока и Советского Союза между нами и потребителями нашего экспорта, в первую очередь углеводородов, оказались буферные территории. Конечно, однажды наши отношения с соседями выстроятся в устраивающую всех форму, но пока мы понимаем, что в любой момент могут возникнуть разные сложности. Напряжение здесь существует, а любое государство хочет беречь свою нервную систему. Поэтому стратегическая необходимость дублирования и максимальной независимости транспортных путей не вызывает никаких сомнений.
Как бы вы оценили роль и имидж нашей страны и компании "Транснефть" на мировом энергетическом рынке?
АМ: Хотя нашу страну часто упрекают в том, что стратегия развития у нее сырьевая, а не хайтековская, но к "Транснефти" это никак не относится. Трубопроводы компании - это высокотехнологичная система, которая обеспечивает надежную и своевременную доставку сырья потребителю. В этом смысле имидж компании, а вслед за ним и всей страны, должен опираться именно на высокотехнологичные компоненты. А их немало, включая и технические разработки компании, и, например, новинки в области экологической безопасности.