Вы уже десятилетия в международном спортивном движении. Что случилось на этот раз? Почему против нас развязана чуть ли не война - и не только со стороны ВАДА?
Александр Козловский: Потому что это хорошо организованная кампания. Она началась два года назад с события, казалось бы, незначительного. Была дисквалифицирована бегунья Юлия Русанова, ныне Степанова. И вот здесь-то Степанова принялась рассказывать и выдумывать о допинге все, что только можно. В Германии по подсказанным ею сюжетам сняли один фильм, потом другой, третий. И какая реакция с нашей стороны? Да никакой. Восприняли так, как, собственно, могли бы воспринять: показанное - идиотизм. А надо было сразу подавать в суд, бороться, чего мы не сделали. И дальше поехало, понеслось. На арене возник Дик Паунд.
Личность известная, два раза претендовавшая на то, чтобы стать президентом МОК. А в результате организовавшая, как бы в противовес, свое ВАДА.
Александр Козловский: Я давно знаю Паунда. Этот человек физически ненавидел СССР, а теперь еще больше ненавидит нашу Россию. Пошли его выступления, доклады. Вот вам и продолжение кампании.
Но ведь Всероссийская федерация легкой атлетики, лишенная права участвовать в международных турнирах, выполнила огромный список всех критериев ИААФ.
Александр Козловский: Выполнила. И все были уверены, что ИААФ, и ее президент англичанин лорд Себастьян Коэ допустят нас до соревнований. Но за день до заседания Совета ИААФ выходит разгромная статья в США с обвинениями Коэ. И лорд дрогнул. Мы остались в положении отстраненных.
Почему все это не могло быть отменено решением МОК?
Александр Козловский: Президент МОК Томас Бах проделал огромную работу. Он сумел сделать так, что в международных федерациях, которым он доверил допуск российских спортсменов к Олимпийским играм, могли сами решать, легитимны ли наши для участия в Олимпиаде. Для меня было понятно, что подавляющее большинство федераций примут решение в пользу того, что чистые спортсмены из России должны выступать на Играх в Рио. Так и произошло. Но на Баха, который в этой ситуации сделал максимум того, что мог сделать, оказывается неимоверное давление. Отсюда и создание "тройки", которая еще раз должна одобрить или не одобрить участие уже отобранных федерациями спортсменов в Олимпиаде.
Раньше, как мне, да и наверняка вам, помнится, МОК был гораздо более самостоятельным.
Александр Козловский: После встречи с высшим руководством США, объявившим бойкот Московской Олимпиаде-80, лорд Килланин, тогдашний президент МОК, выйдя из Белого дома, ответил на вопрос журналистов о предлагавшемся бойкоте. Сказал: "Олимпийские игры в Москве состоятся, если даже единственным иностранцем, на них приехавшим, буду я". А все члены МОК, включая американцев, на проходившей в США сессии единогласно поддержали проведение Олимпиады в Москве. Сейчас в МОКе такого единства нет.
Виден разлад между МОК и ВАДА. Это так?
Александр Козловский: Да, ВАДА пытается диктовать МОК свои условия, хотя высшим спортивным органом является, конечно же, МОК. Идет серьезная борьба, где Баху пытаются диктовать, руководить им.
Как вы считаете, какова цена мировым рекордам в легкой атлетике? Например, в беге на стометровку? Или в плавании, в тяжелой атлетике?
Александр Козловский: Я искренне считаю, что в этих трех видах спорта, по крайней мере во многих дисциплинах и весовых категориях все физические резервы человека исчерпаны. Трудно обходиться без восстановительных средств. Невозможно без фармакологии, специального питания.
Я бы все-таки хотел вернуться к тем обвинениям, которые бросают в нас почти все на Западе...
Александр Козловский: ...Ну, далеко не все. Например, президент ЕОК ирландец Патрик Хикки благородно борется за Россию. Но какой же мощнейший пресс его давит.
В то же время я обязан сказать вам, что не все в российском спорте, в том числе и в легкой, и в тяжелой атлетике, хорошо. Да, есть грубые нарушители. Но чтобы допинг стал государственной политикой - чушь. Допинг употребляют не только у нас. Но сейчас все делают вид, будто он существует только в России. Вот это и есть возмущающие меня двойные стандарты. Я хочу сказать, что сейчас в России борьба против запрещенных веществ ведется активнее, резче, энергичнее, чем где-либо. Надеюсь, это поймут и наши зарубежные оппоненты.