* * *
Было так. В 1967 году на Всемирной выставке в Монреале манто из черных русских соболей эксперты оценили в 100 тыс. долларов. Вероятно, сегодня на эти деньги можно купить самолет, или, скажем, небольшой замок с собственным привидением где-нибудь в Европе. Было и так. В 1944 году на Нью-Йоркской пушной бирже цена за головку баргузинского соболя доходила до 2 тыс. долларов. Для сравнения: советский танк Т-34 в пересчете на американские деньги стоил тогда 36 тыс. Но не было бы ни соболиных манто, ни громадных денег, на которые СССР строил танки и самолеты, да и соболя не было бы, если б не два обстоятельства.
Первое. 100 лет назад, в 1916 году, Николай II подписал указ о создании первого в империи "Баргузинского охотничьего соболиного заповедника". Казалось бы, до заповедников ли царю, когда вот-вот рухнет страна, и однако ж. Впрочем, соболь всегда был стратегическим товаром, небитым козырем в российской торговой колоде. Золото моют везде, алмазы есть в десятках стран, соболь - только в России. А к началу ХХ века его практически не стало - по данным Ирбитского ярмарочного комитета, "привоз шкурок соболя в 1899 году был 61 000, в 1910-м - только 10 275 шкур". Ценнейший, баргузинский соболь исчез вовсе - экспедиция, работавшая на территории будущего заповедника с 1914 года, установила наличие всего нескольких десятков соболей.
А вот второе обстоятельство заключалось в том, что директором Баргузинского заповедника станет работать бывший гражданин Австро-Венгрии (впрочем, еще до начала войны он ходатайствовал о принятии его в российское подданство), выходец из семьи чешских эмигрантов Зенон Францевич Сватош. Было ему тогда 30 лет.
Странно думать, что человек, который к 30 годам повидал пустыни, льды и океаны, в одночасье потеряет "охоту к перемене мест" и проживет, почти безвыездно, в рыбачьем поселке на берегу Байкала. Человек, который был блестящим зоологом, на Шпицбергене, например, обнаружил и описал новый вид тли. Человек, который помимо чешского и русского языков говорил на немецком и французском, на уровне бакалавра знал латынь. Был знаком с Куприным, Грином, Нансеном. Тем не менее именно так случилось. Хотя и говорил порой на ночевке у костра, в 40-градусный мороз, что в Африке-то потеплей будет". А ему ли не знать?
В ту африканскую экспедицию 1911 года Сватош ехал с князем Горчаковым в качестве зоолога-препаратора. Зоологический музей Императорской академии наук поручил ему сбор коллекционного материала. Стрелял львов, буйволов и слонов, охотился на крокодилов, собирал крабов и ловил рыбу в пересыхающих речках неподалеку от Килиманджаро.
В 1912 году вернулся в Петербург. Успел повидать жену и отплыл на другой конец света, в Арктику. Правительственная экспедиция под руководством В.А. Русанова ставила целью обследование Шпицбергена. Академией наук к экспедиции был прикомандирован Сватош. "Относительно Сватоша, - писал Русанов, - я должен сказать, что он оказался прекрасным работником и неутомимым коллекционером".
По завершении работ на Шпицбергене было принято решение идти на восток. Русанов намеревался обследовать маршрут Севморпути и дойти до Тихого океана. В августе 1912 года пути Русанова и Сватоша разошлись. С мыса Финнесет попутным пароходом зоолог уехал на большую землю. Русанов же на боте "Геркулес" пошел на восток. Больше ни "Геркулеса", ни его команду никто не видел. Только 22 года спустя у берегов Таймыра были найдены кое-какие вещи членов корабельной команды и среди них - две визитные карточки зоолога экспедиции З.Ф. Сватоша, очевидно, затерявшиеся у кого-то в багаже.
Была и третья экспедиция Сватоша, затянувшаяся на 30 лет, - путешествие в Сибирь. Статьи 34-35 тогдашнего Положения об инородцах давали прибайкальским тунгусам "полную свободу по занятию промыслами на водах и землях". Жили в основном охотой. Били соболя круглый год, несмотря на то что только зимний мех считается "выходным". Потому к концу первого десятилетия XX века соболя в России не стало. Сверхдоходная в былые годы статья бюджета практически перестала иметь значение для казны. От губернаторов Сибири в метрополию шли тревожные доклады о стремительном обнищании тунгусов и русских переселенцев, промышляющих охотой. В связи с этим в 1914 году в Сибирь и на Камчатку были отправлены сразу три экспедиции. В состав одной из них, под руководством Г.Г. Доппельмаира, вошел Зенон Францевич Сватош.
В первое лето работы экспедиции, исходив сотни километров по тайге, исследователи так и не увидели ни одного соболя, и только зимой Сватош поймал первого живого зверька! "Работами 1915 года, - писал Доппельмаир, - были собраны необходимые данные для организации заповедника". Два года экспедиции не пропали даром. В 1916 году Николай II подписал Указ о создании Баргузинского заповедника. Кусок тайги отмерили немалый - почти полторы сотни верст вдоль берега Байкала от Чивыркуя до Валукана. Тогда же заведующим заповедником был назначен К.А. Забелин. Сватош (очевидно, подвело австрийское подданство) стал его замом по научной части. В 1924 году, после перевода Забелина, Сватош был назначен директором и работал, с коротким перерывом, до 1945 года.
О времени становления заповедника он писал: "Стража, не получая жалования, разбрелась. Питомник, несмотря на достигнутые в нем результаты, пришлось ликвидировать. Некоторое улучшение началось с 1921 года, когда на заповедник было обращено внимание Центруправления рыбохоты. В начале 1922 года, будучи помощником заведующего и не имея в своем распоряжении ни одного стражника, я задержал 20 браконьеров (заметим, что тогдашний браконьер пострашней медведя был. - Авт.). Осенью 1922 года на службе было уже 9 егерей. С начала 1923 г. явилась возможность вооружить всю стражу, хоть подыскать надежных егерей при малом окладе жалования и ежемесячной задержке его было трудно. С 15 октября 1924 г. в моем распоряжении хотя и было 12 егерей, но из них только 4 опытных и знакомых с местностью". Это писал человек, который занимался в заповеднике научной работой!
Сватош был первым из исследователей, использовавшим биоматериал для определения репродуктивных показателей популяции соболя. Ежегодно препарируя 70 тушек самок соболя, разработал рекомендации по подкормке зверьков в период бескормицы, собрал первые сведения по миграции баргузинского соболя и наблюдения за ним в неволе. Его материалы по биологии байкальской нерпы считались самыми полными для своего времени. В музеи страны от Сватоша поступали коллекции птиц, млекопитающих, грунта из Байкала и приозерных рек. И все же главная его заслуга в том, что через 10 лет после организации заповедника соболь появился на восточных склонах Баргузинского хребта, на западных распространился вплоть до Байкала, а к 1934 году заселил весь заповедник и начал переходить в охотничьи угодья. Уже в 1939 году охотоведы Восточной Сибири стали выпускать соболя в те места, где он был полностью истреблен. Процесс восстановления численности соболя пошел по всей Сибири.
В 1945 году Сватош вышел на пенсию. Уезжать из Баргузина было некуда. Работал в Баргузинском районо. Топил печку, много курил, читал. Создал первый в районе музей природы. Из дома принес экспонаты. Срезы с ног слона и бегемота смолоду хранил как память об Африке, а тут - отдал. Как-то осенью 1949 года охотник Костя Горячев принес из тайги двух медвежат. Зенон Францевич вечером зашел поглядеть на них. Накормленные молоком из соски медвежата игрались в ограде. Сидя на крыльце с кружкой чая в руках, Сватош вдруг повалился на бок. Спасти его не удалось.
* * *
Теплоход "Зенон Сватош" поблескивает свежевыкрашенными боками у нижнеангарского пирса. По светлой, незамутненной воде вскоре уйдет к другому заповедному берегу Байкала, где соболь не слышал ружейного выстрела и не боится человека. В такие моменты начинаешь думать, что жизнь Сватоша была в сущности тоже одним большим путешествием, через страны и океаны, пока властная волна-судьба не вынесла его на байкальский берег.
При подготовке статьи были использованы архивные данные и материалы книги "Зенон Сватош. Африка, Арктика. Байкал"