Писатели и журналисты разных воззрений, пишущие разным стилем, поделились с читателями своей Москвой, той, которую многие исходили и изъездили еще в детстве. ВДНХ Дмитрия Глуховского, Неглинная Евгения Бунимовича, Сретенка Вероники Долиной, Миуссы Людмилы Улицкой, Ленгоры Дмитрия Быкова, Тушино Дмитрия Данилова, Ходынка Владимира Шарова, Автозаводская Алексея Варламова, Садовая Дениса Драгунского, Ордынка Сергея Шаргунова...
"Большая Ордынка, утро, стужа, темень, за оградой храма - то удары, то скрежет. Сквозь прутья можно увидеть мальчишечью фигуру в тулупчике и шапке-ушанке.
Не могу сосредоточиться на чем-то одном: то лом, то лопата.
Боец Заречья.
То истово вмазываю по льду, зажмуриваясь от осколков, то отдираю отбитое вместе со снегом и воздымаю рыхлую тяжесть былинного пирога, который так трудно и радостно нести в сторонку, чтобы обрушить в уже нехилую кучу.
Мне - двенадцать, и я - алтарник этого белого храма, где мой отец второй год настоятель", - эти строки, словно отчеканенные, из рассказа Сергея Шаргунова "Замолк скворечник. Замоскворечье". Как признается сам автор, в рассказе много мистики и уже исчезнувшего Замоскворечья, он "о странной территории, о месте пересечения линий моих родителей и обо мне".
Дмитрий Данилов, известный неспешностью повествования, здесь колесит на 199м автобусе - любимый маршрут, уносящий его "в дальнюю даль, за пределы Тушино".
Дмитрий Глуховский совсем даже не фантастически, а вполне реально ностальгирует об утраченном месте детства, павшем под "варварским натиском", словно Рим, ВДНХ: "Было ВДНХ целым царством; страной изобилия; выставкой запретных благ; колдовским садом, в котором произрастали искусы".
"Стало быть, для меня основой основ, луковицей нашего тюльпанового дерева стала Сретенка. Переулки. Вот этот каталог - Колокольников, Пушкарев, Последний,
Сретенские ворота - я до сих пор разбираюсь в топонимии и буксую... Ворота эти оставались загадкой для меня много лет, пока я додумалась, что это некие въезды...
Что-то никто толком не объяснял. Объяснять вообще как-то было не в моде. До многого доходили сами мои сверстники. И что такое Страховой дом "Россия" , вот это красивейшее здание на Сретенском бульваре... И Тургеневская библиотека - отчего она есть, а вот уж ее и нету. И жизнь трамвая А , Аннушки, всё время рассказывали о нем то-сё..." - это уже Вероника Долина о своей Москве вспоминает.
С этим томиком в сумке о златоглавой можно в удовольствие прогуляться по столице, словно с путеводителем и в компании любимого писателя, чтобы увидеть город другими глазами. Город, которого отчасти уже и нет. Набрать побольше воздуха и нырнуть в прошлое, где деревья были большими, а пробки и вовсе отсутствовали.
Какой-то удивительно "теплый" сборник получился, несмотря на то что и не о любви. Лучше всего, наверное, у Улицкой об этом: "Москва от себя не отпускает. Ни один город на свете я не знаю так долго и так хорошо, как Москву. Я даже не могу сказать, люблю ли я Москву. Скорее, нет. Но нет и города роднее. Правда, очень часто приходится говорить: здесь была Cобачья площадка... здесь была моя музыкальная школа... здесь был Минаевский рынок"...