Моцартовская дата растворилась в огромной афише, состоявшей из почти двухсот спектаклей и концертов, собранных под красивым шекспировсим девизом "Мы созданы из вещества того же, Что наши сны. И сном окружена Вся наша маленькая жизнь". Этот экзистенциальный поэтический мотив всплыл по случаю 400-летия со дня смерти Шекспира, которому Зальцбург организовал солидный оммаж, представив шекспировскую комедию "Буря" и "Вестсайдскую историю” Леонарда Бернстайна, как "латинский” вариант "Ромео и Джульетты”. Моцартовское же посвящение ограничили традиционным циклом Mozart-Matinee и собранной из постановок предыдущих фестивалей ("Cosi fan tutte", "Дон Жуан" и "Свадьба Фигаро") трилогией "Моцарт/Да Понте". И хотя напрашивающеесясравнение с грандиозным проектом Моцарт-22, который осуществили в Зальцбурге десять лет назад, поставив к 250-летию композитора все его оперы, творчески не выигрышно для сегодняшней зальцбургской афиши, в целом назвать ординарной ее нельзя. На фестивале прозвучала и редкая оперная партитура Il Templario ("Тамплиер") Отто Николаи, современника Шумана, основавшего 175 лет назад Венский филармонический оркестр, и опера Рихарда Штрауса "Любовь Данаи", с которой у Зальцбурга связан свой исторический эксцесс - в 1944 году подготовленная к мировой премьере на фестивале "Даная" так и не появилась на сцене - в августе из-за покушения на Гитлера закрыли фестиваль. Зато в нынешнем сезоне на Зальцбургском фестивале состоялась мировая премьера оперного римейка фильма Луиса Бунюэля 1962 года "Ангел-истребитель", написанного Томасом Адесом по заказу фестиваля. Впервые поставили на фестивале "Фауста" Гуно и мюзикл "Вестсайдская история". А в программе Ouverture spirituelle (Духовной увертюры) спрессовали несколько веков христианской музыки, связаной с традициями западной и восточной церквей: произведения, которые создавались, чтобы выразить через пение таинство присутствия святого духа в мире. В этом "христианском" зачине прозвучали коптские гимны и эфиопские песнопения, византийская музыка VIII-XVIII веков, сочинения Корелли и Дегтярева, Бортнянского, Пярта, "Концерт для смешанного хора" на стихи Григора Нарекаци из "Книги скорбных песнопений" Шнитке и "Симфония псалмов" Стравинского, "Сотворение мира" Гайдна и "Валтасар" Генделя, мессы Моцарта, 9-я симфония Бетховена. Сакральный сегмент русской музыки, в том числе, сочинения царя Ивана IV ("Грозного") звучали в Ouverture spirituelle в исполнении Хора Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга под руководством Владислава Чернушенко.
При этом особый, "экуменический" рельеф, который отличал предыдущие Ouverture spirituelle, совмещавшие, к примеру, Монтеверди и Моцарта с программами исламской музыки (суфийские гимны и египетские нубы в исполнении ансамбля Al-Tariqa Al-Gasoulia под руководством Шейха Салема Альгазули), в этот раз был утрачен. Хотя в гостевой программе оркестров выступил коллектив, "актуальный" в сегодняшнем мире - Молодежный оркестр "Западно-Восточный диван" (West-Eastern Divan Orchestra) Даниэля Баренбойма, уже 17 лет объединяющий за пультами арабских, израильских, европейских музыкантов и продолжающий оставаться образцом диалога, сосуществования в этом мире, утратившем базовые для человеческой жизни ценности. Всю свою программу "Западно-Восточный диван" посвятил музыке Моцарта.
Моцартовские сочинения звучали и в программах Венского филармонического оркестра, отмечающего в этом году свой 175-летний юбилей. Венские филармоники оказались всего на год младше Чайковского, к которому год назад приезжали на 175-летие в Клин, исполнив тогда под руководством Риккардо Мути Пятую симфонию композитора. И хотя русский классик не вошел в праздничный цикл оркестра, названный "Венские филармоники и их композиторы", тот ряд австрийских имен, современников Венского оркестра, чьим произведениям музыканты давали концертную жизнь, отражал великую историю этого оркестра: Брамс, Малер, Брукнер, Рихард Штраус, Шенберг и др. Между тем, другой фестивальный гость из Вены - ОRF-Симфонический оркестр Венского радио, исполнил целую серию русских партитур ХХ века: Рахманинова, Скрябина, Кабалевского.
Но нельзя было не заметить, что режиссерский концепт фестиваля, существующего уже два года при временном руководстве и ожидающего прихода уже в октябре своего следующего интенданта, пианиста и продюсера Маркуса Хинтерхойзера, выглядел в этом сезоне даже не консервативным, а откровенно застойным. Курс, взятый фестивалем несколько лет назад при Александре Перейра (нынешний руководитель Ла Скала) на эстетически умеренный, развлекательный театр, на подиум звезд, делающих беспроигрышную кассу фестивалю, практически лишил зальцбургскую сцену экспериментальной режиссерской харизмы. И сегодняшние спектакли, представленные на фестивале - это поток продукции, иногда граничащей с ординарностью или абсурдом (как, например, "Фауст" в постановке Райнхарда фон дер Таннена, где человечество, выведенное в клоунском обличье, подыгрывает на сцене главным "асисяям" Мефистофелю и Фаусту, или артистически отточенная "Вестсайдская история" в постановке Филипа МакКинли, завалившего при этом образ главной героини Марии, раздвоившейся в спектакле на два персонажа: скорбную взрослую Марию номер один, наблюдающую ретроспективу истории, случившейся много лет назад (Чечилия Бартоли), и юную героиню - Марию номер два, в исполнении Мишель Вейнтимиллы, которой в итоге не удается спеть ни одной ноты, отданной даже в любовных дуэтах звезде Бартоли). При таком раскладе неудивительно, что в тренде фестиваля оказались концертные версии опер в исполнении "звезд": Анна Нетребко с мужем Юсифом Эйвазовым солировали в "Манон Леско" Пуччини, Пласидо Доминго - в "Таис" Массне, Хуан Диего Флорес - в образе рыцаря Айвенго в "Тамплиере" Николаи. Касса фестиваля побила очередной рекорд - 96% билетов стоимостью от 5 до 430 евро раскупила публика из 81 стран. И, как показывает статистика, более 60% этих зрителей вернутся в Зальцбург снова. Что, собственно, и составляет феномен и неувядающую жизнь Зальцбургского фестиваля.