Можно ли было предотвратить гибель спасателей на пожаре в Москве

Виктор Климкин, экс-директор департамента надзорной деятельности и профилактической работы МЧС России, генерал-лейтенант:

Виктор Иванович, у вас 30-летний опыт за плечами, вы можете профессионально оценить действия бывших коллег при тушении рокового пожара на складе пластиковой продукции. Почему так много жертв?

Виктор Климкин: У нас в министерстве, да и вообще в стране люди привыкли не щадить себя. Это профессиональное качество, плюс еще и особенность национального менталитета. Вот, мы постоянно слышим, что, мол, спасатели - опасная профессия, постоянно рискуют и как-то постепенно это перестало восприниматься особенно остро, что ли, замылилась фраза. А ведь спасатели действительно постоянно рискуют и, презирая риск, не заботясь о себе, пытаются сделать свою работу максимально эффективно. Они просто забывают про риск и в этом смысле они, конечно, герои. И невозможно запретить им этот героизм, невозможно взять и запретить им пройти на грани или даже за гранью этого разумного риска. Отсюда и жертвы. Может где-то в других странах и существуют нормативы, при  которых запрещено пожарным идти в огонь, но насколько я знаю, и на западе профессионалы нередко гибнут при тушении сложных пожаров.

То есть наша страна не выбивается, так сказать, из общего тренда и не лидирует по печальной статистике потерь?

Виктор Климкин: Нет. Даже в самых развитых странах, спасатели также гибнут, и универсального средства от этого нет.

Но мы же постоянно говорим о развитии робототехники, новых технологиях, внедрении передовых высокотехнологичных разработок. Почему же не послали роботов первыми в тот злополучный склад?  Московский главк ведь самый передовой  по оснащенности новинками…

Виктор Климкин: На этом складе очень сложная планировка, сложные переходы и внутреннее расположение  перегородок. Роботы бы не справились в той ситуации. Когда пожарные прибыли, горение было внутри с сильным задымлением. Надо было максимально быстро определить очаг возгорания, поэтому пошли люди. Необходимо было поставить водяную завесу на охлаждение газовых баллонов  и компрессоров с аммиаком, находившихся на территории склада, чтобы не произошел взрыв. Поэтому они и пошли на кровлю, которая обрушилась. 

Но склад горел почти всю ночь. Как получилось, что прибыв на склад в течение 8 минут, столичные пожарные не смогли локализовать только-только начавшийся пожар?

Виктор Климкин: Повторюсь, что, во-первых, поначалу трудно было определить очаг возгорания. Не было открытого огня, а сильное задымление на огромных складских площадях не позволило быстро найти очаг. Но тут, по моему мнению, еще и сошлись несколько неблагоприятных факторов. Конец рабочего дня, потребление воды большое и не удалось быстро наладить достаточное давление воды для подачи в рукава. На поднятие давления у водоканала ушло примерно два часа, а до этого времени имелся дефицит по давлению воды.

Во-вторых, пожар распространялся с очень большой скоростью, потому что был под завязку забит пластиковой высокогорючей продукцией. А склад не был приспособлен для этого. Вообще это - бывшая овощебаза. Соответственно она и строилась по другим нормативам. Помидоры и огурцы горят, как вы понимаете, совсем по другому, нежели пластиковые цветы и венки или токсичные жидкости, которые там тоже были.

В-третьих, там расположение склада таково, что в центре сделан огромный ангар с железнодорожными путями для разгрузки товарных составов с картофелем или луком, а это определяет совсем другое расположение перекрытий и распределение нагрузки на них. При огромной температуре от горящего пластика перекрытия обрушились очень быстро.

И в-четвертых, склад не был централизованно и как это положено при хранении быстровоспламеняющейся продукции оборудован системой пожаротушения.

То есть вы хотите сказать, что там  вообще не было противопожарной системы? 

Виктор Климкин: Насколько я знаю, склад был оборудован только системой пожарной сигнализации. Это говорит о наплевательском отношении собственника здания к обеспечению пожарной безопасности и жизни своих работников. Повторюсь, что изначально это было овощехранилище, а оборудовать его системой пожаротушения, чтобы заливать картошку и помидоры смысла нет, они не горят. Склад не был приспособлен для хранения быстровоспламеняющихся веществ. На это обстоятельство, кстати, было указано в марте этого года во время противопожарной проверки МЧС, которая проводилась на складе.

Сергей Щетинин, председатель исполкома Российского союза спасателей:

Сергей Викторович, как по вашему, почему в короткое время случились сразу две трагедии, одна с вертолетом, и сразу за ней пожар на складе с массовыми жертвами?

Сергей Щетинин: У спасателей законодательно закреплено право на риск и работа в условиях риска. Поэтому и на пенсию спасатели выходят раньше, потому что запредельные нагрузки. Ну, вот такая работа. И к тому же наши люди, я имею в виду вообще в России, в высокой степени склонны к самопожертвованию только, чтобы спасти других. Наша такая исконная черта прийти на помощь ближним.

Вы для себя лично, как профессионал, разбирали эту ситуацию со складом, там все было сделано правильно, или может бы вы как-то по другому организовали операцию?

Сергей Щетинин: Чтобы оценивать, надо было находиться рядом с этими ребятами. По словам очевидцев, я сформировал, конечно, для себя картинку и, возможно, в той ситуации организация операции была наиболее правильной. Понятно, что ребята пошли на риск, но я уверен, что они сделали это осознанно.

И все же ваша точка зрения как-то отличается от тех решений, которые принимались тогда при организации тушения? Почему так много погибших? Не один, не два, не три, а целых восемь…

Сергей Щетинин: Конечно, теоретически может можно найти изъяны, недостатки. Но я не теоретик, я - практик. Я 25 лет отработал в МЧС и знаю, что понять даже для себя, что правильно и что не правильно было сделано, может только тот человек, кто на тот момент принимал решения и знал всю совокупность факторов, которая имелась в каждой конкретной ситуации.

Вы бываете за рубежом. Там  случаются трагедии с таким же количеством жертв?

Сергей Щетинин: Да, к сожалению, случаются. Стихия везде одинакова и она не может быть до конца просчитана. Поэтому наша профессия и связана большой смертностью.