Первая: фильм-катастрофа - жанр, который у нас осваивают редко, и каждый раз это взрыв в бокс-офисе - от "Экипажа" Митты до "Экипажа" Лебедева. Вторая: им занялся Николай Хомерики - сочетание опять-таки взрывное, потому что нет никого удаленнее от массового кино, чем режиссер "Сказки про темноту". Третья: в основе сюжета реальная драма ледокола "Михаил Сомов", который 133 дня пытался выбраться из ледового плена, трусливо брошенный властями на произвол судьбы, пока о замерзающем советском судне не сообщило иностранное радио. Четвертая: высокая репутация новой суперзвезды Петра Федорова, великолепных актеров Сергея Пускепалиса, Александра Яценко, Виталия Хаева, Александра Паля, Анны Михалковой, одного из самых опытных, авторитетных и успешных кинопродюсеров Игоря Толстунова. Все это сулило нам фильм как минимум профессиональный и добротный - что в таком трудном и дорогом жанре уже залог серьезного успеха. Не получилось: картина катастрофически распалась на более или менее крепко сделанные эпизоды, свести концы с концами не удалось совсем.
Предрекать судьбу фильма в массовой аудитории не возьмусь. В нем достаточно такого, чтобы держать внимание от начала до финала: авторы сколлекционировали ударные приемы "катастрофического жанра", и они действуют на рефлекторном уровне. Даже задавая себе недоуменные вопросы и не получая на них ответа, все равно сидишь и ждешь, что дальше.
Что дальше - известно заранее: в реальности ледовая одиссея завершилась счастливым возвращением моряков из Антарктики домой. Так что и волноваться вроде бы незачем. На самом же деле фанфары парадной встречи успешно прикрыли для истории и равнодушие властей к гибнущим где-то во льдах людям, и привычку "органов" во всем видеть преступление - о подвиге моряков и сопутствующих обстоятельствах мы знаем мало. Поэтому так ждешь от "Ледокола" если не документальной точности, то хотя бы очевидности невероятного. Солидность его творческой команды давала к тому все основания.
Сценарист Алексей Онищенко был задействован в команде "Экипажа", его соавтор Андрей Золотарев причастен к фантасмагории "Призрак" - оба не новички в развлекательном жанре. Но именно от сценария идут все проблемы картины: он удивительно неряшливо придуман. Он странно неофитский - авторы движутся ощупью, пробуя сюжетные ходы наугад. По фильму, причина бед - не столько преследующий судно айсберг, сколько человеческий фактор: моряки похожи на пестрое сборище дилетантов, умеющих играть на гитаре, но неспособных закрепить трос без катастрофических последствий; разрезвившийся пес может стать причиной гибели человека, а в полярную авиацию назначают малахольных фанов Цоя, недавно взявших в руки штурвал. Любое из происшествий в отдельности вполне возможно, вместе они складываются в образ весьма странного социума, населенного неумехами.
Коварство природы и безалаберность экипажа постоянно загоняют сюжет в тупики, и тогда, не зная, как решить проблему на экране, авторы ее просто перепрыгивают. Вот только что айсберг пропорол борт, и сейчас наш ледокол станет вторым "Титаником" - но авторы уже забыли о пробоине и сосредоточились на погибшей муке. От темы родины, предавшей своих моряков, оставили только запрет на радиосвязь - мир не должен знать, что в СССР бывают проблемы. Необъяснимо поведение капитана Петрова: получив отставку, он уходит по льдам в неизвестность - то ли от обиды, то ли в видах какой-то лишь ему известной цели. Как его найдут и спасут - дано таким пунктиром, что в памяти остается лишь рев потревоженного тюленя - единственного представителя местной фауны в фильме. Конечно, мы понимаем: где-то за кадром и пробоину залатали, и капитана чудом нашли - но не слишком ли многое, важное осталось за кадром? Событиям трудно сопереживать из-за их нелепости: герои суетливы, гвалтливы и вечно попадают в ими же созданные ловушки. А вопросы множатся, становятся лавиной опасней айсберга. Как, скажите, новый капитан доставлен в Антарктику из Ленинграда... на вертолете? Как сломанную "вертушку" удается поднять в воздух: мол, ударил пяткой в панель управления - и мотор завелся?! И зачем малахольный пилот летал в такой опасной близости от айсберга, что задел его хвостом? Но все ответы на неразрешимые задачки тонут за кадром - сценарий весь состоит из таких натяжек и послаблений.
Режиссуру я бы назвал растерянной. Хомерики впервые снисходит к массовому кино и явно думает, что развлекательный жанр - для примитивных умов. Поэтому его метод - указующий перст, пережим, до отказа выжатая педаль. "Плохого парня" сразу видишь по красивому свитеру и подлым повадкам, циничного гэбэшника - по лощеному костюму и наглым ухваткам. Положительный капитан Петров у Петра Федорова - душа-парень, отрицательный капитан Севченко у Сергея Пускепалиса - сухарь без признаков души. Параллельные сюжеты с истерически рожающей женой Севченко (Анна Михалкова) выглядят посторонними - никакими художественными нитями с основным действием их связать не удалось. Аттракционы, один за другим, добавляют в сюжет так методично, словно коллекцию собирают. Подобие саспенса генерируют музыкой - сначала она передаст вольный набег океанской волны, как в "Титанике", а затем застрянет на пугающих низах - так нам сообщат, что назревает страшное. За два часа в фильме происходит много разного - но пазл не складывается. Финал наивен до пародийности: режиссер ведет свой ледокол в экваториальные воды, и вчерашние герои загорают на еще вчера обмерзшей палубе, а вчерашние смертельные враги улыбаются друг другу, и даже в "плохих парнях" под лучами австралийского солнца прорезается нечто человеческое.
Это важный урок для высокомерных. Признанный режиссер снизошел с высот артхауса к "простому жанру" и тут же спасовал перед новыми требованиями - например, выстроить сложный событийный ряд так внятно, чтобы зритель поверил происходящему. Привыкшего к камерным ансамблям человека вбросили в большой оркестр, и оказалось, что свести звучания десятков голосов в симфонию - искусство, которым он не владеет. Дважды посмотрев картину, я так и не понял, что за роковую ошибку совершил капитан Петров, на что так навсегда озлоблен капитан Севченко, и почему все кульминационные точки сюжета рассказаны пунктирной скороговоркой. Событийный фильм лишен мотивов - ясных причинно-следственных связей.
Авторы собирали фильм на автомате, по готовым чертежам, пытаясь утрамбовать в некую жанровую схему живую, свершившуюся в далеком 1985-м жизнь на замерзающем ледоколе. Сама эта жизнь их не интересовала - все силы ушли на освоение неподдающегося жанра, и мы так ничего и не узнали о трагедии моряков "Михаила Сомова". Если вспомнить принципиальную неудачу другого "авторского" режиссера Алексея Мизгирева с фильмом "Дуэлянт", становится очевидно: делать внятное всем кино не в пример труднее, чем зашифрованный "артхаус". И при первом же испытании массовым кино короли оказываются голыми.