Сегодня Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко обладает одной из сильнейших в стране трупп и одной из интереснейших афиш, у него вновь высокая репутация и всегда переполненные залы. Непосредственным участником и творцом свершившегося на наших глазах Возрождения стал худрук оперной труппы Александр Титель. 25 лет назад он пришел в театр на гребне славы "уральского феномена", который он сотворил в содружестве с выдающимся дирижером Евгением Бражником в стенах Свердловской академической оперы. Спектакли этого тандема прошли на гастролях в Москве с огромным успехом.
Александр Титель: Помню, мы играли последний гастрольный спектакль "Сказки Гофмана", в зале сидели на ступеньках. Вышли на аплодисменты попрощаться с публикой - с балкона кричали: "Оставайтесь!". Я им в ответ: "У вас же есть свой замечательный театр!". - "А вот пусть они едут туда, а вы оставайтесь здесь!". Это было и смешно и приятно.
И вы остались, чтобы подхватить эстафету своего учителя Льва Михайлова здесь, в московском "Стасике". Но ведь всем тогда казалось, что этот дредноут восстановить уже невозможно!
Александр Титель: Честно говоря, уж и дредноута не было. Были развалины - человеческие и художественные. Надо было заново собирать и хор, и оркестр, и труппу, учить их заново. За первый год удалось собрать коллектив и восстановить четыре спектакля. А на собственную постановку - "Руслана и Людмилы" - рискнул только на второй год.
Собрать театр из руин уже пытался гениальный дирижер Евгений Колобов - не получилось... Как это удалось вам?
Александр Титель: Театр ведь не просто механизм для производства спектаклей! У него есть вчера, сегодня и завтра. Этот театр особенный: он передавался от учителей к ученикам. Соединились две студии - Станиславского и Немировича-Данченко. Их преемники - ученик Немировича Леонид Баратов, ученик Станиславского Иосиф Туманов. Потом пришел ученик Баратова Лев Михайлов. Я, в свою очередь, - ученик Михайлова. Этим театром всегда руководили режиссеры. Колобов был замечательный дирижер и яркая личность, но тогда этот театр надо было перевоспитать, сделать театром дирижерским. Он и театр не сошлись по группе крови. Но я думаю, все могло закончиться гораздо хуже. А так возникла и стала заметным явлением "Новая опера", наш театр тоже постепенно оправился и встал на ноги.
И все же - как это удалось: из полного небытия за считанные годы возник столь мощный театр?
Александр Титель: У меня после Свердловска уже был какой-то запас прочности. К тому же в театре знали, что я ученик Михайлова - это укладывалось в традицию и тоже помогло в работе. Но понадобились еще и смена дирекции, и приход Владимира Урина - чтобы главным снова стало творчество, а все остальное только его обслуживало. Чтобы все выстроилось, как должно быть в живом театре. И это главное, что удалось сделать. Как? Нужно думать не только о тех, кто есть в театре теперь, но и о том, что хотелось бы иметь завтра, кого тебе для этого не хватает, кого надо растить. С первого года мы завели небольшую, от 6 до 10 мест, стажерскую группу. Туда по конкурсу приглашались студенты московских вузов. Есть широко известная академия молодых певцов Мариинки, есть молодежная программа в Большом. У нас никакой рекламы не было, но сегодня труппа нашего театра на три четверти состоит из выпускников стажерской группы! Многие из них поют в Большом, в Мариинском театре, в Берлине, в Вене... Я надеялся, что на это все уйдет лет пять и настроился на такой длинный забег. Он оказался значительно длиннее. Нужно было готовиться к реконструкции очень запущенного здания, потом на почти готовой сцене возник пожар и снова все отбросил назад. По-настоящему театр смог развернуться уже после въезда в обновленное здание.
И у вас появилась Малая сцена, она позволила экспериментировать...
Александр Титель: Это важно: Большая сцена - все-таки для мейнстрима. Денег, которые нам выделяют на премьеры, хватает на полтора спектакля - а мы выпускаем пять. То есть в значительной мере живем за счет продажи билетов и должны строить афишу так, чтобы в ней было достаточное количество шлягеров. Число таких шлягеров у российской оперной публики значительно меньше, чем в Европе. В Европе тоже любят Пуччини, Верди, Чайковского, но любят и Вагнера, и Моцарта, и барокко. И одна из наших задач - приучать публику ко всему диапазону оперного репертуара. Конечно, есть спектакли, которые пройдут 5-10 раз - ничего, на это расчет. Немецкие театры все время ставят современную музыку, она пройдет четыре раза - и все.
Но есть разница. Сыграют четыре раза - но запишут, и спектакль остается в видеоверсии, его можно посмотреть по ТВ, купить на диске. У нас все исчезает бесследно.
Александр Титель: Конечно, настоящая оперная индустрия у нас не развита. Ну, что стоит у нас завести российский аналог канала Mezzo! В мире любой крупный театр пишет свои спектакли - и записи становятся мировым достоянием. Это уже система, которой у нас нет.
Ваш театр - репертуарный. Но теперь ему явно не чужда и система стаджионе - когда спектакль строится на приглашенных солистах.
Александр Титель: Об этих двух системах, их преимуществах и недостатках, много спорили на конференции в Будапеште. И я еще раз убедился: любая форма театра, чтобы быть жизнеспособной, должна обладать гибкостью - в искусстве не бывает "только так!". И время от времени наш театр обращается к практике стаджионе - так мы выпустили "Пеллеаса и Мелизанду" Дебюсси, "Сон в летнюю ночь" Бриттена. "Война и мир" Прокофьева - тоже не рядовой спектакль, а проект, в нем занято более 500 человек, и он шел блоками! Такое не рассчитано на массового зрителя, который годами ходит на "Травиату". У нас и теперь должна была состояться "Коронация Поппеи" Монтеверди в постановке замечательного немецкого режиссера Клауса Гута - об этом была договоренность с венским Театром ан дер Вин. Но в последнюю минуту отказался дирижер - и весь проект рухнул. Но такую копродукцию мы будем планировать и в дальнейшем.
То есть идея режиссерского театра продолжается...
Александр Титель: За эти годы у нас ставили такие люди, как Борис Покровский - он выбрал "Таис" Масснэ. Я привлекал сюда и режиссеров драмы, в работах которых ощущал внутреннюю музыкальность. Именно у нас дебютировали как оперные режиссеры Алексей Бородин, Адольф Шапиро, Геннадий Тростянецкий, Михаил Бычков, Евгений Писарев... Из зарубежных мастеров у нас ставили Оливье Пи и Кристофер Олден. Что касается меня, то грядущая "Пиковая дама" будет 25-м спектаклем, который я здесь поставил.
Поговорим о грядущей "Пиковой даме". Ее ставили столько раз и в таком количестве вариантов, что иногда кажется: режиссеры ищут непременно такое, чего еще не бывало. И вот вопрос: можно ли бесконечно открывать новые глубины в насквозь знакомой музыке?
Александр Титель: Конечно, в развитии жанра наступает момент, когда в поисках нового прочтения люди тщатся придумать что-то небывалое - чтобы обратили внимание. И тогда кажется, что уже нет границ, и все дозволено. Но музыкальное произведение очень крепко сцеплено - и есть предел, за которым начинается разрушение. Понимаете: создана некая структура, внутри нее можно делать открытия, можно помещать ее в другой контекст. Ведь есть произведение - и есть время, когда его ставят. Время - величина переменная, а значит, их взаимодействие каждый раз будет давать иной результат. Просто нужно, чтобы опера открывалась этому новому времени, чтобы наши сегодняшние знания, представления, чувствования, тревоги, страхи, надежды - чтобы они вошли в ее состав, туда диффузировали. И, наконец, есть автор спектакля, который все это должен сплавить, пропустить через себя, попытаться создать новый диалог сочинения и наших современников. Новый диспут оперы с ее сегодняшними зрителями. Все это и делает произведение неканоническим - не таким, каким оно было 20 или 50 лет назад.
Тогда вопрос: почему именно "Пиковая дама" и именно сейчас?
Александр Титель: Одна из причин: в сезоне 2018 - 2019 года театру исполнится сто лет. И есть произведения, играющие в его истории особую роль. "Евгений Онегин" дал рождение Студии Станиславского. Дважды возникала здесь "Катерина Измайлова": в 1934 году ее поставил Немирович, а в 1962 году Михайлов осуществил вторую редакцию - сочинение, которое тоже у нас в планах. И, наконец, "Пиковая дама". Ее здесь когда-то ставил Станиславский, в МАЛЕГОТе ее ставил Мейерхольд - тоже не чужой нашему театру человек. О ней мечтал Немирович, думая поместить действие во времена Чайковского - в эпоху Александра III, но постановка не состоялась. В 1976 году возник спектакль Льва Михайлова - я тогда учился на его курсе в ГИТИСе. Эта тема его очень занимала, и он много говорил о ней со студентами. Спектакль был необычным, даже появилась очередная разгромная статья под названием "Нужно ли улучшать Чайковского?". Спектакль засел в моей памяти, и в канун столетия театра, я уверен, пора вернуться к этому сочинению. Второй важный момент: у нас сегодня есть теноры, способные петь Германа, - а это большая редкость. И наконец, у нас собралась мощная творческая команда в лице выдающихся мастеров - художника Сергея Бархина и дирижера Александра Лазарева.
А как соотносится будущий спектакль с нашим временем - состоится ли перекличка, о которой вы говорили?
Александр Титель: Лобовых перекличек нет - я их вообще не люблю. Но если вдуматься, то и по духу своему, и по эмоциональности высказывания эта опера ближе декадансу, Серебряному веку, чем временам Пушкина. По стилистике, по тревоге, разлитой в музыке, по мистическому мироощущению. Вспомним тексты того времени - Белого, Блока, Анненского: в этом брожении умов, в предчувствии трагической катастрофы мы услышим нечто близкое музыке "Пиковой дамы". При этом многое из того, что было в начале ХХ века, мы ясно ощущаем в начале XXI: брожение умов, недовольство сразу всем, незнание, как, чем и во имя чего жить, лихорадочная попытка заново обрести свое место в России и место России в мире. Прямых параллелей нет, но направление мысли, смущение умов - эта перекличка, мне кажется, есть. Если вы перечитаете первую главу "Хождения по мукам" - покажется, что это написано современным автором про наши дни. Все это и позволило нам перенести действие в начало ХХ века.
"Пиковая дама" начнет новые четверть века вашей жизни в этом театре. О чем думаете дальше?
Александр Титель: Хочу вернуться к первой редакции "Леди Макбет Мценского уезда". Давно мечтаю поставить "Енуфу" Яначека. Есть замечательные оперы Берга "Лулу" и "Воццек". Есть многое в русской классике, что не так часто идет на наших сценах. И, разумеется, итальянская музыка, и немецкая, и французская. И музыку барокко хочется привести на нашу сцену и сделать очень качественно. Вообще, не счесть алмазов в оперных пещерах - мы только на подступах...