Роман Григорьевич, новоселья вы ждали 20 лет. Что теперь чувствуете?
Роман Виктюк: Только одно. Если бы все те, кто эти 20 лет был вместе со мной, не любили друг друга, если бы этого самого сильного на планете средства не было, - мы бы и не верили, что этот день настанет. И теперь, когда он пришел окончательно, никто не радуется.
Почему?
Роман Виктюк: Потому что это все уже было в нас. Мы с этим жили. Самое страшное, что в разрухе, в ремонте, когда холод был, здесь не топили, не было воды, здесь дул ветер, дождь падал - там, где сцена, снег задувало сюда - и в этом мы репетировали каждый божий день. 19 спектаклей выпустили.
С другой стороны - это было легко. Потому что архитектор вложил в это здание ритуальное осмысление жизни. Он верил, что последний этаж - это площадка для общения с Богом, с вечностью.
20 лет ваш театр кочевал по чужим площадкам. Такой вот опыт жизни без дома вас чем-то обогатил?
Роман Виктюк: Мы 36 стран объездили. Есть дом или нет... Главная ошибка на планете - считать, что материя - основа мироздания. Вранье. Не материя главное в мироздании, а то молчание, в котором сила планетарной энергии все определяет. И эта сила диктует новую форму. В моем новом спектакле артистами руководит не сюжет, не текст, а эта энергия, которую они слышат, - под ее воздействием они работают. А чужие или свои площадки - не имеет никакого значения.
60 лет назад вы закончили актерский факультет ГИТИСа. Сама Алиса Коонен поставила вам пятерку за актерское мастерство...
Роман Виктюк: Не пятерку, выше! Она встала и сказала: "Артистка не имеет права судить другого артиста, и я не смею этого делать. Я могу сказать только одно: запомните эту фамилию", - и назвала меня.
Но сразу после выпуска вы начали ставить спектакли во Львовском ТЮЗе. Вы что-то предприняли такое, чтобы вчерашнего студента-актера позвали в режиссеры?
Роман Виктюк: Ни-че-го! Я еще во Дворце пионеров ставил со своими студийцами. Мне учительница дала ставить "Бесприданницу", когда мне было лет 14.
Почему же вы пошли не на режиссерский, а на актерский факультет?
Роман Виктюк: Какая вы наивная! Потому что мне казалось: ну что я в этом понимаю? А оказалось - мне подсказывали свыше, что делать на сцене, что и почему должно происходить. И так оно и есть.
Кого вы могли бы назвать своими учителями?
Роман Виктюк: Когда мне было 7 месяцев и мама ходила на "Травиату", я, едва услышав увертюру, эти скрипки, эту песнь тоски по любви, начинал так биться, что мама трижды уходила с увертюры. Я каждый год приезжаю туда, посижу у театра и ухожу. Когда я приехал на могилу Верди, я все это ему рассказал, и он меня слушал.
Теперь вы сами учите студентов в ГИТИСе. Зачем это вам?
Роман Виктюк: Потому что я понимаю, что надо воспитать режиссера. Игорю Неведрову, актеру своему, я принес итальянскую пьесу "Венецианка" и сказал: "Ставь!". Подарил ему одежку - пиджак, брюки, рубашку - все! Режиссерский дебют - он вошел сюда в этом - были аплодисменты. И я увидел его работу уже на выпуске. Мне не надо было его проверять. Самую мелочь подсказал... Чему нужно учить студентов? Только доброте, преданности, любви. Если нет между ними дружбы - все. Им по 19 лет, потрясающее поколение пришло.
Вы, сколько живете, создаете свой миф. Из чего он состоит, из каких элементов?
Роман Виктюк: Чистый глаз и незамутненная улыбка. То, чего подделать нельзя. Когда я на фотографиях этого не вижу, - это не я.
Еще одна черта: вы будто ускользаете всегда, будто избегаете законченных форм и готовых определений.
Роман Виктюк: Потому что вести нас может только тишина. Только энергия тишины способна вытолкнуть и сделать все за тебя.