Какой станет политика Ташкента при президенте Мирзиёеве, пока можно только гадать. Опыт той же Туркмении показывает, что перемены бывают косметическими, если они вообще происходят. Во внешней политике Ашхабада, например, не изменилось ничего - курс на нейтралитет (политкорректное название изоляционизма), бережно проводившийся Ниязовым, сохранился и упрочился. Узбекистан никогда не доходил до такой крайности "самостояния", как сосед, но подчеркнутое дистанцирование от всех крупных игроков с попытками играть на их противоречиях и выстраивать балансы всегда были фирменным стилем Ташкента. Новый президент едва ли сочтет нужным отказываться от такой линии. Тем более что степень глобальной неопределенности нарастает, а ценность жестких обязывающих альянсов снижается - это не центральноазиатское и не постсоветское, а всеобщее явление.
Приверженность выжидательной модели в современных обстоятельствах хороший способ избежать неосмотрительных шагов, однако едва ли это может быть не только долго-, но даже среднесрочной стратегией. Эпоха, в которую формировались и вставали на ноги "новые независимые государства", ушла в прошлое.
Ее отличительной чертой было ожидание того, что Евразия станет ареной геополитической конкуренции великих держав, точнее пространством продвижения западного влияния и модели на восток. Отчасти так оно и было, но сложности стали возникать сразу. Результат получился любопытный. Разные государства Центральной Азии придерживались за четверть века разных стратегий от откровенно изоляционистской и почти тоталитарной во внутреннем устройстве, как в Туркмении, до весьма открытого, настроенного на интеграцию и демократическую вольницу Кыргызстана. Но сегодня все в схожем положении - магистральное направление развития непонятно, причем даже там, где казалось бы выбор в пользу, например, евразийской интеграции сделан окончательно и бесповоротно.
Причин тому несколько, но основная - смена вех на мировой арене, ставшая очевидной в этом году. Идея о том, что существует некая "правильная" модель развития, которую следует поощрять почти любыми средствами вплоть до применения военной силы ради ее утверждения, утрачивает поддержку. Дональд Трамп не устает повторять, что не собирается менять режимы и строить где-то современные государства, пусть все живут, как хотят. Америка оставляет за собой право делать все, что посчитает нужным, для защиты собственных интересов, но если такого интереса она не увидит, нет нужды и вмешиваться.
Постсоветское пространство в этом отношении интересный случай. В 1990-е годы казалось само собой разумеющимся, что "великая шахматная доска" по выражению Збигнева Бжезинского превратится в площадку самой большой игры, ведь чего здесь только нет - и изобилие минеральных ресурсов, и важные транзитные возможности, и военно-стратегический плацдарм... Но освоение столь масштабного пространства без гигантских военно-политических усилий возможно только при наличии универсального трансформационного подхода. Иными словами, определенной методологии изменений, причем они должны были касаться не только отдельных стран "периферии" Евразии, но и России, которая занимает основной массив материка.
Преобразовать Россию, как известно, не получилось. Москва не просто сохранилась как ключевой фактор, но и как сила, способная эффективно противодействовать начинаниям, которые противоречат ее интересам и представлениям. Дальше все уперлось: где-то с кровавыми драмами, как на Украине, где-то более мирно. Проект "обустройства Евразии", как его представляли себе два десятилетия назад, не сработал. А сейчас уходит в тень и несущая идея - ни Европе, ни США, похоже, не до экспансии. Глобализационная повестка дня, основанная на распространении универсальных правил, уступает место современной версии меркантилизма - каждый за себя куда больше, чем еще пару лет назад.
Роль Запада (реальная или вымышленная, второе тоже было важным фактором политики в предшествующие годы) в Евразии снижается. На передовые позиции выходят Россия и Китай, каждый со своими инициативами. Они воспринимаются как конкурирующие, но на деле вполне сочетаемы. Главный вопрос, как выжить в хаотическом мире с точки зрения обеспечения не классической безопасности, а собственного развития. Судя по наметившимся тенденциям, никто никого тянуть уже не будет, крупные страны озабочены собственными делами. Тем же, кто старательно выгадывал, избегая выбора, придется-таки о нем думать. Уже для себя, чтобы не остаться за бортом больших проектов развития, которые и будут составлять смысл следующего этапа мировой политики.