Через полтора часа шумного полета мы в одноэтажном национальном селе Энурмино, жители которого любят моржей до смерти - то есть добывают их и едят испокон веков. Благодаря клыкастым ластоногим люди и выжили в суровом краю.
Если для пахаря хлеб всему голова, то для морзверобоев главная еда - моржатина, по-чукотски копальгын. Если мясо свежее. А если заквашенное, с зеленью, то вэлькопальгын. Неподготовленному дегустатору его лучше не нюхать. И не дай бог одежду испачкать - запах трудно будет отстирать. Большинство энурминцев еще не разучились есть пахучую моржатину.
Конечная точка нашего путешествия - бухта Кенискин, в 14 километрах от села. Прибыв, оглядываемся: где же, собственно, моржи?
- Ушли, - констатирует наш проводник энурминец Стас Таенома и тут же с улыбкой добавляет. - Как ушли, так и вернутся. Поедем, посмотрим, как поживает Макс.
Максим Чакилев - молодой анадырский ученый-биолог. Несколько лет младший научный сотрудник ЧукотТИНРО наблюдает местное лежбище моржей, названное в честь здешнего мыса - Сердце-Камень. Обитает Макс в продуваемом при сильных ветрах домике из бруса. Изнутри жилье обито почерневшей от копоти и грязи фанерой. Печка, с горем пополам перебранная руками биолога, держится на честном слове, но по-прежнему исправно обогревает и кормит.
В распоряжении ученого небольшой бензиновый электрогенератор, который заводится раз в три дня. За несколько вечерних часов Максим успевает на служебном ноутбуке "забить" в таблицы собранный статистический материал, зарядить все аккумуляторы.
Моржей нет второй день. И даже не верится, что они способны заполонить все вокруг, окружить домик плотным кольцом и держать в плену его обитателей несколько дней, оставив без воды и топлива, как случилось однажды.
Между прочим выясняется, что наш биолог родом из Пермского края, по отцу коми-пермяк.
- Подожди, подожди! - перебиваю ученого. - А ты знаешь, что твои коми-земляки вместе с Семеном Дежневым открывали для Руси сей уголок земли? Несколько столетий назад они шли вдоль этих берегов, и Сердце-Камень им никак было не миновать.
Связь времен длиною в четыреста лет! Максим Чакилев, пермяцкого роду-племени, даже не задумывается о том, что, по сути, продолжает дело героических предков, пробивавшихся на край света. Не богатыри покоряли северные просторы - простые мужики. Жилистые, смекалистые, крепкие духом работяги, такие как Макс.
Но куда запропастилась великая моржовая тусовка? В каких океанских просторах потерялась? С какого диспетчерского пункта идет им команда собраться в той или иной точке?
Удивительное создание морж и непонятное. Представьте, житель моря является близким родственником бурых медведей. Без воздуха не может, но большую часть жизни обитает в воде. При этом готов сутками принимать воздушные ванны, раскинув ласты.
Много информации ученые получили в последнее время благодаря электронным маячкам, закрепленным на спинах животных выстрелами из арбалетов. С помощью спутника удалось впервые выяснить морские пути-дороги зверей. Для них идеален дрейфующий лед в местах кормежек. А если его поблизости нет, моржи вынуждены плыть к суше.
А вот, кстати, и они - прибыли. Качаются на волнах напротив Кенискина. Многие демонстрируют замечательную способность дремать на плаву.
- Боятся! Не выйдут, пока не скопится хотя бы полтысячи особей, - комментирует Максим поведение моржей.
Долго толкались они на отмели, дружной ватагой бросались обратно на глубину и тут же возвращались. Это туда-сюда-обратно продолжалось трое суток. И вот свершилось! Осторожные животные выбрались на берег.
Даже странно, насколько трусливы богатыри моря. Любая чайка, резко спикировав, провоцирует среди них панику. Выпучив глаза, лезут по головам друг друга. Потолкаются, да и снова улягутся. Разомлеют, раскинут кверху ласты в неге. Тогда их ничем не сдвинешь.
Нашу размеренную жизнь в Кенискине разнообразил шторм. Злой северо-восточ¬ный ветер согнал моржей. От его ураганных порывов сотрясался наш домик. Зато когда буря успокоилась, моржи заполонили всю бухту. В семьдесят пять тысяч особей определил численность залежки биолог.
На большом зверином собрании стоит оглушающий галдеж, гам, рев. Особо выделяются крикливые моржата. Там и сям вспыхивают драки в борьбе за теплое местечко. Удары клыков сыплются со всех сторон. Мамаши лезут с малышами в самую гущу лежбища. Не все они выживают под громадными тушами старших собратьев.
Но вот моржи покинули Кенискин до следующей осени. Что осталось от лежбища? Кладбище. На берегу лежат тела моржат-сеголетков и самок, погибших в давке. Плюс бессчетные останки прошлых лет разбросаны тут и там. Вскоре сюда наведаются десятки медведей. Первыми генеральную уборку бухты проведут белые. После зимней спячки к ним подключатся их бурые собратья.
А что люди? Много идет разговоров о сохранении традиционного образа жизни морзверобоев, моральном праве аборигенов на контроль за лежбищем. Но энурминцы с топорами наперевес торопятся вышибить у мертвых моржей клыки, зубы да вырезать известную кость. И только… Многие тонны моржатины остаются гнить на берегу.