Нынешняя выставка "В доме Нащокина" может показаться слишком камерной. Но для настоящей встречи с Дионисием "иконником", мастером золотого века русской иконописи, чье имя стоит в одном ряду с именами Андрея Рублева и Феофана Грека, камерность - почти преимущество. Выставка открывает возможность негромкой, очень личной встречи с шедевром. Именно с такого личного открытия, потрясения перед фресками Дионисия когда-то начался проект Юрия Холдина. Далекий солнечный день, когда он оказался наверху, на строительных лесах, лицом к лицу с фресками Дионисия, стал решающим: "Я вдруг понял, что этого никто никогда не видел". Снизу старинные росписи на куполе, барабане пристально не разглядеть. Да и разглядывать экскурсантам некогда...
Но одно дело увидеть самому, совсем другое - донести "свет фресок Дионисия - миру". Донести свет - почти в буквальном смысле. Фаворский свет - одно из важнейших понятий богословия и иконописи. Свет - один из главных "инструментов" фотографа. Холдин не копировал фрески Дионисия, он искал им эквивалент на языке фотографии. Примерно так, как Лозинский перекладывал божественного Данте на наш родной язык.
Юрий Холдин первым начал снимать фрески при свете дня. До него съемки обычно проводились ночью - так проще выдержать постоянное освещение. Холдин непредсказуемого эфира естественного света не боялся. Более того, только с ним и хотел работать. Такой свет открывает подлинные цвета древних фресок. Только так сохраняется ощущение воздушной громады собора. Другое дело, что выдержать постоянство освещения при изменчивом свете дня очень сложно. Практически для каждой фресковой росписи нужно освещение рассчитывать и выстраивать заново. То, что нам кажется естественной ясностью, - результат виртуозного мастерства. Юрий Холдин работал над проектом в Ферапонтово семь лет. Только для того, чтобы мы могли встретиться взглядом с "неизвестным архангелом", например, или с бородатыми старцами-праотцами. Шире - с миром, который написал Дионисий.
Через почти десять лет после трагической гибели Юрия Холдина летом 2007 года, его открытия становятся все более актуальными. Сегодня нам обещают, что оцифровка фресок Дионисия в формате 3D, может решить все проблемы с "доступностью" зрителям фресок собора Рождества Богородицы, ссылаясь, если не ошибаюсь, на создание цифровой 3D-копии гробницы Тутанхамона.
Не знаю, насчет копии гробницы Тутанхамона, хотя, судя по репортажу на британском канале ВВС, отношение зрителей к ней было, скажем так, разное. И главная задача создания этой копии гробницы была снизить нагрузку - туристический поток - на древний памятник, отведя часть туристов к "оцифрованному" макету. Иначе говоря, приоритет в создании 3D копии - сохранение древнего памятника. Что касается доступности и просветительских целей, то они все же скорее вторичны.
В случае с фресками Дионисия в Ферапонтовом монастыре ситуация несколько иная. Тут скорее задача увеличения туристического потока, а понимание - что наш памятник живет в суровых климатических условиях (по сравнению даже с египетской гробницей), диктует жесткие ограничения потока туристов. Но в Италии, например, почему-то не делают цифровые копии Капеллы Скровеньи с росписями Джотто. Почему, интересно? Не потому ли, что клон, даже цифровой и в 3D, никогда не станет подлинником?
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"