Мы познакомились еще в конце 80-х, когда он был начальником Управления прессы МИД СССР. Он мастерски проводил пресс-конференции, словно предвосхищая неведомый тогда советскому телевидению жанр ток-шоу. И хотя все слова были выверены, что называется, "залитованы", казалось, что он импровизирует, интонационно добиваясь свежести вроде бы хорошо известных слов.
Именно тогда в полной мере открылся его природный дар интеллектуального дуэлянта, со временем получивший огранку опытом и мастерством. Он выглядел искренним и уверенным в себе, даже когда его мучили сомнения в достоверности и полноте информации, которой он обладал. Так было, например, в 1986 году, когда в США он выходил к журналистам, чтобы ответить на их вопросы о Чернобыльской трагедии.
Именно во второй половине 80-х он попал в круг внимания не только профессиональных международников, но и самой широкой публики. И обрел множество почитателей, выделяясь даже в ту пору, когда на политическом небосклоне появилось много ярких и талантливых людей. Он был мастером общения с зарубежными журналистами, которые умеют как волкодавы вгрызаться в собеседника.
Наверное, он был первым заместителем министра иностранных дел РФ, который в 1992 году регулярно проводил публичные пресс-конференции, виртуозно фехтуя с собеседниками на самые разные темы. Понятно, это было время неких надежд на то, что Советский Союз, а потом и Россия будут играть на равных и в унисон с Западом, но и тогда было немало профессионалов-советологов, которые считали это опасной иллюзией. Чуркин не играл с ними в поддавки.
Виталий ЧуркинКонечно, он был заряжен романтизмом "перестроечных" лет, но его никогда не покидали трезвость в оценках ситуации и ответственность истинного государственника, умеющего отстаивать интересы своей страны. Можно было бы назвать его блестящим дипломатом и оратором, но само это слово "блестящий" предполагает некую поверхностность, декоративность, а Виталий Иванович был человеком глубоким и тонким, способным решать задачи, далекие от всякой публичности, требующей особой деликатности.
Сейчас мало кто помнит об этом, но в октябре 1993 года он был переговорщиком между Виктором Степановичем Черномырдиным и Верховным Советом, что требовало не только дипломатической виртуозности, но и человеческого мужества.
Виталий Чуркин, наверное, мог бы стать первоклассным актером. Неслучайно еще в отрочестве его приглашали сниматься в кино, где он добивался признания даже у такого требовательного режиссера, как Марк Донской. Но он выбрал другую профессию, другую сцену. Понятно, каждый дипломат должен обладать навыками лицедея, но в реальной жизни игра всегда требует читки всерьез и, как это ни горько, заканчивается разрывом аорты. У каждого из нас в глубине души живет понимание, что мы не вечны, что ткань судьбы может прерваться в любое мгновение - и не по нашей воле. Но есть победительные люди, которые кажутся несовместимыми с небытием. Виталий Иванович принадлежал к малому числу не званных, но избранных. Можно было бы назвать его "избранником судьбы", но, к сожалению, Бернард Шоу высмеял Наполеона в пьесе с таким названием, навсегда лишив нас возможности использовать это словосочетание в безусловно положительном смысле.
Стоит обратить внимание на то, что среди языков, которыми он владел, кроме английского и французского был монгольский. К изучению таких языков определяли тех молодых людей, которые не принадлежали к достаточно узкому кругу детей партийной или дипломатической номенклатуры. Им приходилось добиваться всего своим трудом и талантом. И хотя, похоже, монгольский не слишком пригодился ему в долгой дипломатической карьере, он в самом начале профессионального пути приоткрыл ему мир Востока с особым переживанием времени и пространства. Наверное, восточная созерцательность подготовила его к умению стоически встречать удары судьбы. Хотя на самом деле это всего лишь формула речи. Удары судьбы всегда воспринимаются болезненно, особенно когда они несправедливы.
В жизни Виталия Ивановича было немало резких поворотов. Разумеется, их можно было объяснить теми или иными объективными и субъективными причинами, но от этого ему было не легче. Конец ХХ и начало ХХI века не были лучшими годами его жизни. В силу своих бойцовских качеств он не терял присутствия духа ни в группе послов по особым поручениям, где было трудно понять, что ожидает его в будущем, ни в Канаде, посольская должность в которой еще со времен А.Н. Яковлева казалась (а может быть, и была на самом деле) местом для проштрафившихся политиков.
В земной жизни высшая справедливость всегда персонифицирована. И он, что называется, поименно знал тех, кто определил его новое назначение, и был им благодарен за это. Последние одиннадцать лет жизни словно вернули ему молодость. В зале заседаний ООН он выглядел так же, как в пресс-центре МИДа в конце 80-х. Ему приходилось отстаивать интересы России в периоды острейших политических столкновений - Грузия, Сирия, Украина - это лишь вершины айсберга.
Он сказал однажды: "Я работаю как сталевар, по двенадцать-четырнадцать часов в сутки". А сталевары, как известно, долго не живут.
Невосполнимая потеря.
Владимир Путин подписал указ о награждении Виталия Чуркина орденом Мужества. "За самоотверженность, стойкость и высокий профессионализм, проявленные на посту Постоянного представителя Российской Федерации при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, США, наградить орденом Мужества Чуркина Виталия Ивановича (посмертно)", - говорится в указе президента.