Этот жанр всегда отличался тем, что в основе либретто - серьезная литература. "Московская оперетта" сыграла уже "Театр" Моэма, "Цезаря и Клеопатру" Шоу, "Джейн Эйр" Бронте, "Маугли" Киплинга, "Анну Каренину" Толстого; в основе "Брака…" пьеса Эдуардо де Филиппо 1946 года "Филумена Мартурано". На драматической сцене заглавную роль переиграли, наверное, все большие актрисы мира, в кино был восхитительный дуэт Софии Лорен - Марчелло Мастроянни, однажды пробовали поставить музыкальный спектакль в Аргентине. Теперь попробовали в Москве. Инициатором, автором либретто и режиссером проекта выступила Жанна Жердер, музыку написала Гельсят Шайдулова. Судя по энтузиазму публики, спектакль будет жить.
Красавица из веселого дома так запала в сердце плейбоя Доменико, что он взял ее на содержание, купил ей квартиру, время от времени навещал, а жениться не собирался. Но умеющая постоять за себя Филумена полюбила его всерьез и женила на себе обманом. А потом заставила его полюбить своих основательно подросших детей, невесть от кого прижитых. Водевильная история стала основой оптимистической трагикомедии о том, как можно, имея все, бездумно разменять свою жизнь, а можно, не имея ничего, победить все невзгоды. Роли на первый взгляд экзальтированно эффектные (Италия все-таки!), а на самом деле там бездна оттенков чувств и сложных, и противоречивых. Это все надо сыграть, а мюзикл такой жанр: в нем приходится освобождать место для музыкальных номеров, и сюжетный пунктир неизбежен, психологические тонкости передаются музыке. Музыки в спектакле много, она броская, но как бы служебная и безликая, не ведет действо, а ему аккомпанирует. Звучат знойные танго, есть отголоски джаза, иногда - слишком редко - возникают смутные аллюзии к итальянскому мелосу. Только нет развития, номера не образуют музыкальной драматургии и не заполняют лакуны в авторском тексте: пунктир остается пунктиром.
Шоу стартует многообещающе: волею сценографа Игоря Нежного перед вами распахивается, на вас наплывает Неаполь, то почти реальный, фотографический, то акварельный, то крупными мазками уличных граффити. Зажигательная тарантелла сулит зрелище яркое и динамичное; в ней солируют феерические костюмы Татьяны Тулубьевой. Мюзикл должен быть зрелищем, и это условие жанра театр выполняет с блеском - современные сценические технологии позволяют ему переносить зрителя в любую точку космоса на кинематографических скоростях. Хуже со звуком: в этом зале прочно воцарился микрофон, отчего в диалогах исчезают полутона, много крика, все на фортиссимо, и даже знаменитая итальянская импульсивность начинает казаться монотонной. Микрофон опасная штука, пользоваться им - отдельное искусство, которому артистам оперетты еще предстоит учиться, как и овладеть самым сильным сценическим средством - паузой, тишиной, которая, как известно, может быть оглушительной. Спектаклю не хватает контрастов.
Из двух Филумен и двух Доменико я видел Василису Николаеву и Максима Катырева, оба хороши по вокалу и пластическому рисунку. Роли сложны еще тем, что персонажи на наших глазах проживают четверть века, с возрастом меняются и облик и характер: богатенький хлыщ-бонвиван становится расчетливым, но глуповатым дельцом, робкая дебютантка в борделе - закаленным бойцом за свое женское достоинство. Артисты умело намечают эти перемены, но им мало помогает музыка - лишь иллюстрирует, но не раскрывает состояния героев.
Жанна Жердер, режиссер умный и с фантазией, прекрасно чувствует сложности музыкального материала и хочет их преодолеть. Чуть отстраняет действие от оригинала, чуть пародирует откровенно вставные номера вроде куплетов девушек в борделе или мини-турнира "трех теноров" - рискованного уже тем, что здесь звучат любимые неаполитанские песни, после которых особенно трудно вернуться к "усредненным" мелодиям мюзикла. И даже подвижные декорации придуманы в стиле палаццо с ангелочками из портовой лавки сувениров. Собрать действие воедино, не имея музыкального стержня, не удается, но Эдуардо де Филиппо здесь верный союзник: история трогает и завершается общим ликованием. Опереточные "отсебятины" про "женщин с пониженной социальной ответственностью" и, особенно, неожиданное превращение интеллигентного адвоката Ночеллы в еврея-ортодокса, спешащего на шабат (немилосердно комикующий Давид Ванесян), не радуют вкусом - это единственный в шоу эпизод, решенный в карикатурных тонах.
Думаю, спектакль еще будет расти и совершенствоваться, избавляться от актерских пережимов и наращивать музыкальную ткань, пока на живую нитку сшитую дирижером Арифом Дадашевым. Но за успешную во многом попытку привести на музыкальную сцену великого и неповторимого Эдуардо - безусловное спасибо.