Одна молодая и политически активная дама надумала как-то раз лично поучаствовать в осуществлении исламской революции в Иране. А потом, через несколько лет после того, как светлое исламское будущее наступило, к ней прилетели джинны и провели ликбез касательно генеральной линии теократической партии. В частности, доступно пояснили, куда она теперь может засунуть свою любимую VHS-кассетку с аэробикой от Джейн Фонды (в мусорное ведро) и иные проявления чуждых ценностей. Но это мы немного вперед паровоза забегаем.
Поначалу ничто, как говорится, не предвещало. Ну, отобрали право получить высшее образование - печаль, конечно, но не беда. Затем мужа на войну забрали (время действия - начало ирано-иракского конфликта, когда Хусейн начал бомбить место действия - Тегеран). Вражеская ракета пробила крышу дома, но, к счастью, не взорвалась, а оставила только трещину на потолке квартиры. Вследствие перечисленного соседи принялись постепенно разбегаться кто куда. И так далее.
Кажется, каждое из этих событий - не такое уж и смертельное. Без мужа вполне реально обойтись - он ведь и раньше отлучался. Трещину в потолке - липкой лентой заклеить. Бомбежку - в подвале пересидеть. Но одно дело, когда тебе самой приходится пожинать плоды собственной недальновидности (назовем это так). И совсем другое дело - когда речь заходит о детях.
Режиссер Бабак Анвари почти побуквенно экранизировал кусок собственной биографии. За персонажем дочери главной героини, отчаянно не понимающей, что вообще вокруг происходит, почему за окном грохочут взрывы, почему теперь нельзя при посторонних смотреть мультики по видику и куда подевалась кукла, скрывается автор фильма, который точно так же вместе с братом и мамой сидел и наблюдал когда-то медленно, но неотвратимо разверзающийся ад. И до сих пор ему порой чудится кто-то страшный в углу.
Вот эти детские свои впечатления, подвергавшиеся по мере взросления осмыслению, Анвари любовно перенес на экран. Бюджетненько, камерно, без крови и убийств, вялотекуще, даже, честно говоря, скучновато, на первый взгляд. Но ближе к развязке каким-то магическим образом внезапно находишь себя вжавшимся в кресло, с колотящимся сердцем и прохладными липкими ладошками. Вот этот эффект - только что ж все вроде было нормально, как так вышло, что стены вдруг стали сжиматься? - дорогого стоит.
Потому что так оно, видать, и бывает. Это - не фатально, это - терпимо, это - переждем, а здесь изолентой залепим. Все можно починить изолентой. Просто нужно больше изоленты. А в какой-то момент оглядываешься: раз - и дом опустел, только какие-то потусторонние сущности в покрывалах с персидскими узорами из-за углов выпрыгивают. И сирена монотонно воет. И обстановка в одночасье изменилась: как-то душно все сделалось, тревожно, клаустрофобно. И камера нервно туда-сюда шныряет, монтажными склейками пренебрегая, чтобы зритель все как следует прочувствовал.