Все. Умер последний.
Окончательно ("календарно") ушло это Поколение - последнее Поколение в русской литературе, культуре.
Ведь что такое "поколение"? Это вовсе не обязательно одногодки. Да, люди близкие по возрасту, но Поколением их делает совсем другое.
ОБЩНОСТЬ, которая психологически, морально, интеллектуально, идеологически возникла в результате какого-то События, одушевлена им. Духовные родственники, "скрепы".
Иногда Событие - есть. Политическое, даже Историческое. Но никакое Поколение в культуре - не возникло. Вот 1991-й. Революция - распад СССР, конец одной и рождение новой Системы. Родилось Поколение - в бизнесе, в политике, в криминале. Но именно туда и ушли все силы. А вот в литературе, в культуре "поколения 90-х" (тем более "нулевых") нет. Культурно-интеллектуально-идеологически этот Большой Взрыв оказался бесплодным, только разрушительным ("нейтронная бомба Свободы Слова"). Отдельные способные пишущие (снимающие, ставящие и т.д.) люди - есть. Тусовка (тусовки) - есть. Поколения - нет.
Шестидесятники, "дети ХХ съезда" - точная самоидентификация.
Из тех, кто не попал на обложку, вспомним еще Аксенова, Ахмадулину, Неизвестного. Немного особняком, каждый по-своему, уже не "родственники", а "соседи по Времени" - Искандер, Высоцкий, Шпаликов, Трифонов, Стругацкие, Рязанов. Были у них свои театры - "Современник", "Таганка". О них есть фильмы. Пафосные - "Застава Ильича", "Девять дней одного года", а просто, "по-человечески" один из них, Козаков, снял культовый фильм, "сфотографировал настроение в профиль" - "Покровские ворота". В каком-то смысле об этом поколении все фильмы Рязанова.
Вполне субъективно я бы ранжировал их примерно так. Самый талантливый стилист - Вознесенский. Самый стильный "по жизни" - Аксенов. Самые популярные тексты (песен!) - Окуджава. Самый "правильный" - Рождественский. Самый знаковый, символ Поколения - бесспорно, Евтушенко. Интересно, что все - москвичи.
Их ленинградские современники - Бродский, Кушнер - совсем другая история. Скажем, Бродский выламывался из любого Поколения, был "одиноким пиратом". Бродский - не "дитя ХХ съезда", у него другие родители, поэт он и интернациональный, и имперский (так уж им в Питере выпало - "Невы державное теченье"), и куда более внутренне свободный (или бесприютный?)...
И это - совершенно не "упрек" московским шестидесятникам. Слово - штука хитрая... Сила писателя может быть в его Глобальности, не связанности ни с каким конкретным местом-временем (Шекспир!) или в предельной конкретности, погруженности с головой в очень локальное место-время (Гоголь!).
Советские антисоветчики, поэты "социализма с человеческим лицом". Вне литературной тусовки, но, может быть, последовательнее всех их, эту веру исповедовал до конца жизни Сахаров ("конвергенция социализма и капитализма"). Легко говорить про их конформизм - все они молодыми, в 30 с небольшим, стали и знамениты, и богаты (по советским понятиям), многие (больше всех - Евтушенко) объехали весь мир, получали и премии, и ордена, но при этом в меру фрондировали...
Только ведь литература, опять же, штука хитрая. Посложней пропагандистских плакатов, с какой бы стороны ни была пропаганда... Ей - литературе - может вредить и помогать и "конформизм", и "нонконформизм", и разные их смеси... Пушкин, Гоголь, Достоевский, Тютчев были вполне себе лоялисты-конформисты - и ничего, писали вроде неплохо. Толстой (и тот же Пушкин !) был нонконформистом - тоже не мешало писать...
Маятник искренних/неискренних коммунистических/антикоммунистических убеждений у шестидесятников раскачивался, отбивая годы. Их золотое время было как раз "при Хрущеве". Самодур, крикун, оскорблял их, угрожал - все так. Но безотносительно к этим "инфарктным мелочам" было время реальной, хоть, понятно, и капризной Оттепели, когда в нашей стране (и многим на Западе) казалось, что Настоящий Социализм, "очищенный от сталинских уродств", - это Высшее достижение Человечества, буквально - Лестница в Небо. "Поехали!" Эта вера (или "желание верить") давала шестидесятникам драйв. Потом, когда танки пошли по Праге (по тому самому "человеческому лицу социализма"), драйв "сменил вектор". Энергию давало уже скрытое (эзопово) и не очень скрытое (альманах "Метрополис") ПРОТИВОСТОЯНИЕ Системе. Но при этом шестидесятники оставались верны духу Оттепели. Это КПСС "предала свой ХХ съезд", а они, беспартийные, - остались на той же "платформе Гуманного Социализма".
Когда пошла Перезагрузка Оттепели (1987-1990), шестидесятники сперва были вполне востребованы (Евтушенко стал нардепом СССР). Но тут уж дело пошло куда резче, откровенней, однозначней. До конца.
Очень быстро в "мусорку Истории" полетели не "сталинские извращения", а уже ВЕСЬ социализм, хоть с "ленинским лбом", хоть с "человеческим лицом".
"Правой, правой, правой" ввалились в Нефтетайгу Дикого Капитализма.
И шестидесятники - еще совсем не старые, 60-летние люди - остались за бортом Времени. Все темы, споры, боли и надежды Поколения оказались - ни о чем...
Но новые времена - можно повторить! - не породили новой культуры. Все стало честно? Просто? Без рефлексий, сантиментов, гуманизмов, пафосных недоговоренностей? Ага, все конкретно. И - абсолютно БЕСПЛОДНО. НЕОДУШЕВЛЕННО.
А поколение шестидесятников осталось - уже не в жизни, а в Истории литературы - последним.
Как первым и последним его Символом остался Евгений Александрович Евтушенко.
Поэт Евгений Евтушенко