Точка отсчета
Помню, как в ноябре 2013-го мы впервые ехали из Викулово "к нашим" - знакомиться. Перед этим был долгий перелет из Минска в Тюмень. Потом добрались до райцентра. Но усталости как и не бывало. Земляки ждут! Выдалось солнечное, с морозцем утро. Вокруг необъятный простор, огромные березовые рощи, поля вдоль дороги. Да, было чем увлечься первопроходцам-белорусам! И не скажешь, что глушь, взирая на окрестности из окна "Газели" с высокой посадкой. Впрочем, по видавшей виды гравийке протряс-таки нас водитель Николай неслабо. А снарядила минских журналистов к сородичам Елена Серебрякова, директор районного Центра культуры и досуга. Есть и у нее белорусские корни - по отцу. Говорит, любит для оживления речи самоходские словечки употребить. Елена и сама, будучи студенткой филфака в Ишимском пединституте, с интересом изучала этот местный диалект.
Самоходами в Сибири называют переселенцев, которые своим ходом, пешком, на лодках да телегах добирались туда. Бывало, по полгода. Начали осваивать самоходы таежные места более века назад. Но до сих пор там и белорусская мова, и песни живут. Впрочем, в 1884-1886 годы, когда ставили в тайге первые хаты деревни ходоки-переселенцы из Могилевской губернии Евдоким Егорович Мельников и Прокоп Емельянович Крупников, Беларуси на картах Российской империи не было. А язык белорусский с самоходами в Сибирь пришел, да там и прижился.
Рисковые, работящие крестьяне переселялись "из Расеи в Сибирь", бежали от безземелья, бедности, голода. Больше сотни лет минуло, и многие, родившиеся да состарившиеся в Сибири, на родине предков так и не побывали. "А вы откуда, из Расеи в Сибирь приехали?" - спрашивали у нас потомки самоходов. Что позволило сделать маленькое открытие: для них именно дореволюционная "Расея" была и есть прародиной. Точка отсчета вот этой, сегодняшней, белорусско-сибирской жизни.
Здесь все белорусу знакомо
Встретила нас в Ермаках Надежда Вычужанина, руководительница местного фольклорного ансамбля "Россияночка". Показала клуб, краеведческий музей. Много там самобытных вещиц. А глаз ищет в предметах быта то, что мне, родившемуся в белорусской деревне, с детства знакомо. Вот бойка - бондарное изделие с крышкой для сбивания сметаны в масло. У русских это называется пахтать. Бойку, именно такую, помню с детства. Сам умею с ней обходиться. Угольный утюг, цеп для молотьбы снопов жита, сито, деревянный ребристый пряник для разглаживания белья после стирки - все знакомо...
В Осиновке, километра за три от Ермаков, зашли в гости к Марии Ивановне Шарайкиной, деревенские зовут ее по-свойски баба Маня. У нее тогда хранилась местная икона "Свеча". Каждый год на Рождество ее переносят из хаты в хату. Самая большая комната в хате украшена высокими подушками, вышивкой - точно как в белорусских деревнях. В красном углу - икона, укрытая рушником. Это также в белорусских традициях. А на полу большой куфар-сундук: в него раньше белоруска, готовясь к замужеству, складывала свое, ею же тканое-вышиваное, приданое.
Интересно, что знают о предках эти люди. "Бабушка вспоминала: ехали на лошадях, долго, со своей утварью, - рассказывает Надежда Вычужанина. - Дед ее до Сибири еще был виноделом. И огромные бочки у него для этого имелись. Да, и пиво самоходы варили - традиция здесь до сих пор жива. Пиво очень вкусное в Ермаках варят. Хоть бабушка моя на время переселения была маленькой, но помнила те бочки".
Рассказы бабушки Домны
А ермаковский старожил Домна Артемьевна Лошкова показывала нам рушники и говорила при этом на трасянке - слова русские вперемешку с белорусскими: "Это мать гладью вышивала... А это тканые... Из Беларуси мои бабушка, дедушка: Могилевская область, Чаусский район, деревня Усушек..." Говор, звонкие "дз" и "ц" выдают в бабушке белоруску. Показывает "хвартухи" (юбки), в которых ее мама в церковь ходила.
Домна Артемьевна вспоминает о своей бабушке: пятеро сыновей у нее было, да "война поднялась и сынов перехлестала". Речь, видимо, о Первой мировой. Остались снохи с детьми, хлеба не хватало: земли небольшой надел, и "если гречку сеют, то и мякину паедят". Поэтому подались в Сибирь, а родня в деревне осталась. Старший брат Антон, говорила баба Домна, ездил после войны к родне: "Рассказывал: всё окопы, окопы... В деревне мало кто жив остался - стоит дом, а двух нету". Помнит баба Домна рассказы о том, как добирались переселенцы: и на лодках, и пешком. Удивляется: куфры, кублы, бочки - много добра привезли! Неужто предкам в Расее худо было: "Столько добра - так чего ж было ехать из Расеи?.. А здесь, сами видите, одни ямки, дорогу сколько ни мости - размывает, земля вся песчаная, сыплется..." Хата бабы Домны однако крепко стоит: досмотрена. Во дворе много дров под навесом. Зять Иван, видно, хорошо управляется на два хозяйства: свое и тещино. А в "кубел-переселенец" и теперь муку сыплют. Домна Артемьевна тяжело трудилась: была в колхозе свинаркой, на лошадях работала: "В войну мы без мужиков остались, на конях пахали, а на коровах своих поле боронили". Считает, ей повезло: и муж, и отец прошли войну, домой воротились.
Кто в Ермаках был, тот пиво пил
Крепкие еще крестьяне Иван с женой Леной, бывшим бухгалтером колхоза. На жизнь не жалуются, ведь к труду с детства приучены: держат корову, свиней. Молоко бабе Домне привозят, другим "местным бабкам". Даже пиво у них свое. С гордостью говорит бабушка Домна: "Лучше Ленки моей никто пива не сварит! А дочку я научила этому".
Вкусное пиво, сваренное по старинным рецептам из ржаной муки, было и на богатом столе, который накрыла для гостей Елена. В разговоре о еде Иван заметил: "Драные аладки я люблю!", то есть драники. Рассказал, как один ученик написал в сочинении: "Мы собирали с утра каливья". Учительница приезжая, понять не могла: что ж тут собирают? А в языке самоходов "калi е" - это ботва от картошки. Конечно, язык самоходский литературным белорусским не назовешь. Но душа белорусская на такое, родное, сразу отзывается.
Кстати
Я отыскал в Чаусском районе на Могилевщине деревню Усушек, о которой упоминала бабушка Домна. Там же недалеко деревня Ялоŷка (Еловка), агрогородок Осиновка. Может, в Викуловском районе обосновались выходцы как раз из тех мест? Еловка есть и в Кличевском, Чериковском районах. А деревень с названием Ермаки в Беларуси шесть, одна из них на Могилевщине, в Горецком районе.