Не помню случая, когда начало ведения дневника каким-то писателем когда-либо отмечалось как юбилейная дата.
Понятно, что дело тут не в дневнике, а в Толстом. Градус интереса к нему во всем мире растет какими-то невероятными темпами. Даже не совсем понятно, что это? Но как будто сбывается пророчество Игоря Волгина, поэта и исследователя Ф. М. Достоевского. Он еще в начале "нулевых" годов высказал мысль, что ХХ век был веком Достоевского, а XXI век, возможно, будет веком Толстого.
Ну хорошо, "Анна Каренина". Сегодня словно весь мир сошел от нее с ума. Но дневники! Это, прямо скажем, чтение не для всех. Особенно - Толстого. 13 (!) томов из полного собрания произведений в 90 томах. Это даже не четыре тома "Войны и мира". К тому же, кроме полного собрания, эти 13 томов никогда не переиздавались. И сегодня, если кто-то захочет "познакомиться" с дневниками Толстого, ему придется брать этот 90-томник, в бумажной или электронной версии, благо, уже последняя существует на сайте "Толстой в один клик". Но кто будет читать 13 томов в электронном виде?
Впрочем, в 22-томном собрании произведений Л.Н. Толстого, которое вышло в издательстве "Художественная литература" в 1985 году, есть хотя и очень сильно сокращенная, но вполне достойная версия - XXI и XXII тома. Кто ее делал, не знаю, там работал целый издательский коллектив, но сделано это не механически, с любовью, с пониманием, что можно, а что нельзя сокращать.
Толстой считал свой дневник своим главным произведением. Это надо знать. Не "Войну и мир", не "Анну Каренину", а дневник. Именно он, в понимании Толстого, был его главным завещанием человечеству. А не то, из-за которого в Ясной Поляне был скандал между Толстым и Софьей Андреевной. Впрочем, и в этом скандале дневник играл не последнюю роль. Толстой опасался, что после его смерти его поздний дневник будет подвергнут "редактуре" и не отдавал его домашним, а держал его или у Черткова, или в тульском банке под замком. Может, эти опасения и были напрасны, но такая была причуда у великого старика. Свое художественное творчество он разрешал печатать кому угодно, где угодно и как угодно, без ведома автора и не получая за это никаких гонораров. А за дневник сражался, как лев, даже с самыми близкими людьми.
Но довольно о дневнике Толстого. Его просто надо читать. Поговорим о дневнике как жанре. Я думаю, что этот умирающий жанр, который сегодня подменяется "сетевыми" дневниками, становится тем более интересным, что это - именно умирающая культура. Лично я всегда испытывал какой-то священный трепет перед теми, кто постоянно ведет дневники. Это ведь делали даже не все писатели. Нет дневника Пушкина, Тургенева, Горького. Есть какие-то отдельные "записки", но дневника в полном смысле этого слова - нет. Зато есть, например, дневник Михаила Пришвина, и это, возможно, лучшее, что он вообще написал. Есть дневник Корнея Чуковского - великий! Меня потряс недавно изданный дневник Андрея Платонова. Скажу шепотом: он мне нравится гораздо больше, чем его большие романы "Чевенгур" и "Котлован".
А женские дневники! Дневник художницы Марии Башкирцевой, без которого непредставим Серебряный век. Дневник жены Льва Толстого Софьи Андреевны, написанный в соперничестве с мужем и безусловно гениальный! Дневник Елены Штакеншнейдер, удивительной умницы, хозяйки литературного салона в Санкт-Петербурге второй половины XIX века. Есть женские дневники, после прочтения которых болеешь, а потом по-другому смотришь на жизнь - "Блокадный дневник" Ольги Берггольц. Есть женские дневники злые и точные в каких-то оценках, на которые не решился бы ни один мужчина, - дневник Зинаиды Гиппиус.
Женские дневники - особого рода литература. Они всегда отличаются от дневников, написанных мужчинами. Дневник - мужского рода. О том, почему женщине писать их труднее, можно долго говорить, но нельзя рассуждать об этом вообще. Вообще можно предъявлять общие требования - объективности, достоверности и т. п. Но, поверьте мне, что эти требования совершенно бессмысленны в отношении всех дневников, любого рода - неважно, женских или мужских. Дневник не про это.
Конечно, дневник может служить и свидетельством своей эпохи и людей, которые в ней жили. По дневникам мы изучаем прошедшее время больше, чем по литературным произведениям. И тем не менее, считать дневник настоящим документом эпохи может только наивный читатель. Скажу больше, чем достовернее и убедительнее вам кажется такой "документ", тем с большим опасением и подозрением нужно к нему относиться. И наоборот: самые правдивые дневники те, что при первом прочтении вызывают сопротивление: нет, так не бывает! не могло быть! неправда! Именно такое впечатление оставляют, скажем, фронтовые дневники неизвестных участников Великой Отечественной войны 1941-45 годов. Когда их читаешь, то поражаешься, насколько их безыскусная правда расходится даже с самыми правдивыми романами об этой войне. Словно это была какая-то другая война, не та, которую мы знаем.
В любом случае дневник - это еще одна прожитая жизнь. Не внешняя, а внутренняя. В этом - великая сила и магия дневников, поэтому они так нам интересны.
И будут еще интереснее со временем. Потому что нигде литература и жизнь не соприкасаются так бесстыдно, нигде человеческая душа не предстает такой обнаженной. За это мы и любим дневники. За то, что автор позволяет нам заглянуть в тайники своей души. Но на это нужно еще отважиться.