Выбор пал на Василия Бочкарева - уже много лет худрук "Современника" хотела с ним поработать. Бочкарев охотно согласился и за несколько месяцев репетиций вошел в спектакль.
"Игра в джин" - это пьеса американского драматурга Дональда Ли Кобурна. О том, что на сцене будет всего два персонажа, понятно, в общем-то, из названия - в классический джин играют всегда только вдвоем. И эта пьеса беспроигрышна для театров, где есть возрастные "звезды". Галина Волчек познакомилась с пьесой много лет назад, сразу загорелась идеей постановки. Правда, поставила спектакль лишь через тридцать с лишним лет, к своему 80-летнему юбилею, с Гафтом и Ахеджаковой. И вот теперь вновь вернулась к "Игре в джин".
Действие происходит в доме престарелых. Это постылое место в пастельных тонах. Павел Каплевич завалил пространство инвалидными креслами, колченогими костылями, продавленными диванами, щербатыми унитазами и обрамил все это дряхлое великолепие цветными витражами, похожими на чуть мутноватые стеклышки из детских "секретиков".
Внутри - склад ненужных вещей. Снаружи - склад ненужных людей. Их не видно, только голоса со скрипом протискиваются сквозь застенки. Поголовье брошенных стариков глухо шепчет, тихонько подвывает, неслышно вскрикивает. Это детский лепет старости. Это крик теней. И это тени даже не людей, а их оболочек.
Здесь плохо жить, плохо пахнет, плохо кормят. Здесь, в общем холле общей жизни встречаются только два человека. Потому что в день посещений к ним никто не приходит. Старики-сироты. Хотя родственники у них есть - вроде бы... Они прячутся здесь от чужих детей и от своих жизней. Они предоставлены сами себе и друг другу. Так легла карта. И она же их объединила.
Веллер Мартин - страстный игрок в джин. Едкий, щеголеватый, с клинком в трости, он говорит, что его первое воспоминание - это то, как он сидит на горшке и играет в джин. Он - лучший, он - азартный, он не может жить без джина. Поэтому втягивает в игру новую знакомую, Фонсию Дорси. Она - в розовой ночнушке, смешных тапочках и с огромным дряхлым плюшевым медведем под мышкой. Нежная, с кокетливыми кудряшками и детским голоском, в джин она играла только в детстве и по каким-то другим правилам. Но вяло берется за дело и вступает в игру. В очень большую игру.
Веллер - радостно отсчитывает карты, постукивая в такт ногой. Она - берет и... выигрывает. И так раз за разом, раздача за раздачей, джин за джином. Он в гневе, он теряет лоск, становится желчным. Не сразу, нет. А только после многих проигрышей. Подряд. Всегда. Он не выиграл ни единого раза. А она только и делает, что объявляет: "Джин!". Каждый раз с новой интонаций и новым выражением лица. Дурачится, играет и дразнит. Девчонка, которая успела состарится, но так и не нашла времени повзрослеть. Говорит, что болит спина, подкладывает на кресло подушки и резво вспрыгивает на импровизированный трон. Предполагает, что ей просто везет, как новичку, а потом укоряет партнера в плохой стратегии. Веллер уже на грани истерики бьет ногой в такт картам. Он угрожает, даже пытается задавить ее инвалидной коляской. Потом умоляет простить и сыграть одну, самую распоследнюю партию.
Ему отчаянно нужны только две вещи - ее участие и его победа. И они играют, день за днем раскладывая не просто карты, но пасьянсы своих судеб.
Каждый гадает, почему его жизнь ветшает именно так? Кто в этом виноват - дети или они сами? И уже давно нет червовых тузов, обещающих настоящую любовь, нет бубновых девяток, сулящих удачу в денежных делах. Нет даже пиковых дам с их пустыми хлопотами и крестовых шестерок с бесплодными надеждами. Есть только непонятное счастье вечной игры. Есть метафора жизни, в которой всегда много вопросов - и толком не найдешь ответы.
Есть их казенный дом, в котором они играют свою Партию века. Их века. Уже беспощадно короткого и смертельно непоправимого.