Отсюда очевидно, вопросы имиджа, авторитета государств носят не просто философский, догматический характер. Они по своей сути прикладные, напрямую увязаны с эффективной реализацией современной повестки дня (в интерпретации, в частности, Организации Объединенных Наций), совершенствованием мироуправления и миропорядка. Тренды, акцентированные завершившимся форумом в ФРГ, по многим резонам могут проявиться и в ходе общей дискуссии сентябрьской сессии (72-й) Генеральной Ассамблеи ООН. Это можно прогнозировать. В позитиве, судя по всему, и соответствующим образом новое прочтение роли как суверенных государств, так и международных организаций (продукт их взаимосогласования), их ответственности в деле урегулирования глобальных проблем (разоружение, экономические кризисы, миграция, борьба с терроризмом, защита прав и свобод человека, кибербезопасность и др.).
При этом участники процесса, назовем его неким самоопределением, понимают, что, вступая в действующее сообщество, будут иметь дело с пластами сложностей, противоречий, будут жить в конкурентной среде. К тому же различия между ними - политические, торгово-экономические, социально-культурные, географические - сохраняются. Но актуален и процесс сближения, гармонизации национальных интересов в целях устойчивого мира. В поисках достойного места под "солнцем" все государства-члены ООН, "20", "7", ЕАЭС, ШОС, ядерные державы, лидеры экономического роста, структуры иного уровня развития и входящие в иные международные механизмы - озабочены формированием положительного имиджа страны. Эта задача носит одновременно прикладной и идеологический характер. Желание к позиционированию, созданию некоего клуба друзей или партнеров, внешних союзников для каждого государства понятно. Но, как показывает опыт XXI в., реализуется оно достаточно противоположными инструментами. Внешняя политика одних опирается на императивны права, законности и морали, другие ищут свои интересы вне правового пространства, вне критериев нравственности. Картина коллизий и противостояний весьма рельефна. Разломы в международных отношениях видны невооруженным глазом. Отсюда и антитеза современных игроков. В плюсе, например, практическая работа России за безопасность других стран (Сирия), эффективная имплементация международных договоренностей в области разоружения и нераспространения (Договор о нераспространении ядерного оружия, Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия, Договор с США о ликвидации ракет средней и меньшей дальности), выполнение 12 антитеррористических конвенций ООН.
Исключительное значение имеет дипломатический подход РФ к кризисоурегулированию, созданию атмосферы взаимопонимания в условиях информационных войн, русофобии, нелигитимного использования Западом санкционных мер. Иллюстрация - переговоры Президента России В.В. Путина с Президентом США Д. Трампом, Канцлером ФРГ А. Меркель, Президентом Франции Э. Макроном, Премьер-Министром Японии С. Абэ на полях встречи большой "двадцатки" в Гамбурге. То, что видел в публичном пространстве весь мир - материал для обсуждения современного дипломатического искусства с прагматической ориентацией. В этом же ряду и опыт других стран, в частности Китая. Его концепция "Экономический пояс Шелкового пути" - достояние трансрегионального уровня, играющее исключительно важную роль в укреплении экономической, транспортной, торговой безопасности миропорядка. Что в минусе? Приходится говорить и об этой стороне международных отношений. Примеров более, чем достаточно. Назовем те, которые на слуху, доминируют в международном пространстве, включая СМИ.
Практика цветных революций, идеологи и проводники которых - лидеры стран "золотого миллиарда". Последствия - хаос в государственном управлении, потеря или существенное лимитирование суверенитета, попытки узаконить вмешательство во внутренние дела помимо решений Совета Безопасности (особо район Ближнего и Среднего Востока). Под лозунгом продвижения демократии, приобщения к так называемой цивилизации, один только Конгресс США принял за последние 45 лет более 10 тысяч законов, связанных с ограничением суверенитета других стран. Представители этой группы в силу политического эгоизма занимают нигилистические позиции в отношении режимов разоружения. Так, Вашингтон длительное время отказывается от ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. В своих же целях он создает "обвинительные" сценарии для государств, которые выполняют обязательства в рамках многосторонних соглашений (например, совершенно неправомерный прессинг США по Сирии, занимающейся реальным химразоружением в рамках КЗХО).
В отрицательном сегменте миропорядка присутствуют и страны, которые присягнули США и канонам западной демократии. Среди них - некоторые страны ЕС, которые, будем откровенными, до сих не поднялись до копенгагенских критериев членства в ЕС. Свидетельство тому - критическая ситуация с соблюдением прав человека, общепринятых гуманитарных стандартов - Декларация прав человека 1948г., Пакты о правах человека 1966г., Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950г. - в странах Прибалтики (Эстония, Литва, Латвия), других государствах НАТО и Европейского Союза.
Имиджевой позитивности не служат и действия представителей этого неконструктивного вектора применительно к институтам многосторонней дипломатии. Пример актуальный - подрыв деятельности ПАСЕ, заражение русофобской, антироссийской риторикой ПА ОБСЕ, других структур этой общеевропейской организации, выведение их работы за рамки учредительных целей и функций. В результате отчетливо, вопреки основным принципам международного права, проявляются контуры некоего ареопага судей и контролеров, назначенных западной политэлитой. Тренд опасный, разделяющий страны на разные страты (привилегированные, цивилизованные и не), тормозящий эффективное сотрудничество. Он реально противоречит духу и букве Устава ООН, да и целям только что принятой Декларации Большой Двадцатки, которые требуют объединения усилий государств, а не их селекцию и, тем более, дискриминацию.
Исходя из флуктуации и вулканизации миропорядка, которые, к сожалению, не исчезнут в ближайшее время, можно предположить дальнейшее присутствие обозначенного тренда. Отсюда задача по минимизации его последствий. В пользу такого варианта говорят многие обстоятельства. Одно из них - ситуация, которая сложилась в электоральной сфере. Проявление здесь "субъективной (в том числе теневой "надзорницы") в лице Миссий по наблюдению за выборами и референдумами, организуемыми международными структурами, будет, судя по всему, продолжаться.
Само по себе международное наблюдение - позитивный институт. В этом году исполняется 160 лет со дня первой международной миссии дипломатов России, Франции, Великобритании, Пруссии, Австро-Венгрии и Турции, которые в 1857 году следили за прохождением плебисцита в Молдавии и Валахии. Сегодня он имеет солидную нормативную базу, сформированную совместными усилиями государств и международных организаций (ООН, ОБСЕ, Совет Европы, СНГ, ОАГ и др.). Государства, как суверенные образования, субъекты международного права, в своем большинстве, реально заинтересованы в объективном, неконфликтном, на базе уважения национальных традиций наблюдении. Они ожидают, пусть с элементами критики, справедливых оценок, которые в дальнейшем стимулируют диалог власти и населения, эволюцию гражданского общества, прогресс многопартийной структуры, законодательных ресурсов. Вот почему, например, Россия в ходе каждой избирательной кампании на принципах открытости, взаимопонимания, уважения общепризнанных избирательных стандартов проводит практику приглашения международных наблюдателей. На выборах депутатов Государственной Думы седьмого созыва в 2016 году их было 774 человека. Они представили 63 страны. Ведущие по числу делегации - Казахстан, США, Белоруссия, Германия, Армения. Не остались в стороне и посланцы 10 международных организаций. По мнению руководства миссий БДИПЧ/ОБСЕ, Парламентской Ассамблеи ОБСЕ, МПА СНГ, Союзного государства Россия-Белоруссия, ЦИК РФ создал все условия для международного наблюдения. Этот опыт будет воспринят и в следующем цикле - выборах Президента Российской Федерации в 2018г. Он представляет и политическую ценность в качестве фактора укрепления имиджа нашей страны в электоральной дипломатии.
Еще один пример государственно-ответственного подхода на площадке СНГ. Речь идет о недавних выборах депутатов Сената Республики Казахстан. По данным ЦИК РК, на них было аккредитовано более 300 наблюдателей иностранных государств, международных организаций и представителей иностранных СМИ. Они работали от имени 23 государств и 4 международных структур (СНГ, ШОС, Совет Содружества и Парламентская Ассамблея тюркоязычных стран). Их выводы: выборы соответствуют Конституции Республики Казахстан и его международным обязательствам. Как координатор миссии наблюдателей от Содружества Независимых Государств, подтверждаю это заключение. Наши партнеры даже выдержали хакерскую атаку на сайт ЦИК Республики Казахстан в день голосования, показав владение технологиями безопасности. Хочу также отметить и наличие своего рода организационного пробела. Во время кампании, несмотря на инициативу Астаны, отсутствовали наблюдатели БДИПЧ, которое, как известно, заявляет себя "главным смотрящим" не только Европы. Варшава объясняет сей факт собственной практикой неприсутствия на выборах с косвенным голосованием. Можно выразить в этой связи сожаление. В этот день организация могла бы убедиться в явной искусственности ряда своих заключений, сделанных в 2016 году. на внеочередных парламентских выборах. Могла бы убедиться еще раз и в необходимости назревшей корректировки используемой, особенно на постсоветстком пространстве, методологии наблюдения и анализа. Подобного рода потребность существует. Об этом говорят временами достаточно напряженные отношения БДИПЧ/ОБСЕ с Азербайджаном, Туркменистаном, Узбекистаном, Белоруссией, другими странами, возникшими после европейского обсервер. Вопросов оно вызывает немало, особенно в свете принципов равноправия и уважения суверенитета государств. Действительно, чем объяснить постоянно тиражируемый "поток" разных форматов (миссии определения потребности, долго- и краткосрочных экспертов, групповые), ориентированные прежде всего на страны к востоку от Вены. Так, в 2016 году на выборы в Белоруссию БДИПЧ направил 438 наблюдателей, в Узбекистан - 278 человек. Цифры говорят сами за себя, особенно на фоне "приглушенного" внимания к так называемым цивилизованным (с декларируемой историей демократии) странам. По мнению Бюро, их электоральный суверенитет практически безупречен, он - вне зоны плотных, как правило, оценок и контроля.
В этом же русле идет и практика Европейского Союза. Он активно направляет миссии наблюдателей в страны Африки, Ближнего Востока, Азии, но минует территории государств - членов ЕС. Под нее заложена и очень интересная аргументация. Согласно Руководства по наблюдению за выборами в Европейском Союзе, "наблюдательную миссию не следует направлять в страны, где в ходе выборов не ожидается существенных отклонений от международных стандартов или где демократическая деятельность государства в целом считается эффективной". Все встает на свои места. Согласимся, беспристрастность здесь не в почете. Западные эксперты, в т.ч. и БДИПЧ, часто ссылаются в свое оправдание подобной дифференциации на отсутствие проблем. Но они имеются. И об этом говорит электоральная практика 2017г. Одна тенденция на сокращение избирательной активности населения, влияющая на объем и качество легитимности власти, чего стоит. Так, во втором туре недавних выборов в Национальное Собрание Франции (автор был одним из редких международных наблюдателей на участках в 15 округе Парижа) неявка составила более 55%.
Другой тревожный аспект - отсутствие или неполная регламентация в национальном законодательстве (особенно в сравнении с РФ, другими странами СНГ) положений о международном наблюдении. Такова практика Великобритании, Польши, США, ФРГ. Хотя, отметим, есть примеры иного характера. Институт международного наблюдения имеется в Швеции, Нидерландах, Бельгии, Чехии, Венгрии и других странах. Конечно, закреплять или нет такое правоположение - внутреннее дело самих государств. Но многие из них приняли соответствующие обязательства на этот счет в рамках Документа Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению 1990г. Многие ориентируются на специальные рекомендации ООН, ОБСЕ, Совета Европы, Евросоюза касательно наблюдения. Хотя бы на словах. И тем не менее, ситуация с юридическим оформлением этого института избирательного процесса предельно неэффективна. Один пример по США (в которых лишь три штата официально фиксируют возможность международного наблюдения) говорит о масштабах сознательного консервирования законодательных пробелов. На последних выборах Президента в большинстве субъектов, можно сказать, была выстроена активная система антинаблюдения, включая угрозы силового давления (с участием представителей ФБР, ЦРУ). Вопреки обязанностям Соединенных Штатов по Венской Конвенции о дипломатических сношениях и иммунитетах 1961 года даже представители посольств и консульств были лишены возможности в день голосования легально собирать информацию.
Этот факт вкупе с другими данными от правозащитных организаций и экспертов включая вывод по оценке потребностей миссии БДИПЧ ОБСЕ применительно к всеобщим выборам США 8 ноября 2016г., (огромный объем досрочного голосования - более 40 млн. человек, случаи дискриминации по расовому и гендерному критерию, ошибки в составлении регистрационных списков, нарушение тайны голосования и др.) свидетельствует не в пользу электорального профессионализма США. Достаточно проблемная картина выборов 2016 года, в какой-то степени, объясняет и неутихающую в американском обществе дискуссию о хакерских атаках извне, о киберугрозе в лице России. Дискуссия от начала до конца политизированная, с выводами необоснованными, без реальных фактов и аргументов, камуфлирующиая разломы и кризисы внутри самой страны, в том числе среди политической элиты и институтов власти. На этом фоне особое значение для международных отношений, электоральной дипломатии в особенности имеет важная договоренность В.Путина и Д.Трампа в Гамбурге о создании рабочей группы Москвы и Вашингтона по кибербезопасности. Запуск этого проекта будет укреплять имидж и авторитет той и другой стороны.
Мы видим, что международно-электоральное пространство существует. В каких-то сегментах оно развивается устойчиво, преодолевая сложности. В других (регионы Запада) -накапливается некая "критическая масса" которая касается отдельных государств и международных организаций.
В целях позитивной эволюции, ведь выборы и референдумы - инструменты демократии, нужны шаги по их совершенствованию. Россия, как стратегический игрок, важнейший актор электоральной дипломатии, откликаясь на соответствующие общемировые (трансрегиональные) запросы, могла бы выступить официальным инициатором разработки двух актуальных международно-правовых актов. Первый - Конвенция о международных избирательных стандартах. Второй - Конвенция о гарантиях международного наблюдения. Подчеркнем, что в отношении реализации таких инициатив складывается достаточно авторитетный консенсус из числа стран СНГ, других заинтересованных государств, озабоченных как собственным имиджем прогрессивного субъекта, так и авторитетом международного сотрудничества в области электоральных процессов и технологий.
Коллективный мониторинг на эту тему можно было бы организовать уже в ходе Варшавского Совещания (2017г.) по обзору выполнения обязательств области человеческого измерения ОБСЕ.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"