Александр "Пузо" Попов, музыкант "Ленинграда":
Я в свое время купил пару гитар, а еще одну, для группы, снял со стены, папашину. Папа вообще-то не очень обрадовался тому, что на его гитаре будет кто-то играть, но, когда мы зашли со Вдовиным и Шнуровым, он показал пальцем на Серегу и сказал: этот пусть играет.
Алексей Зимин, журналист, ресторатор:
В Раменском "Ленинград" играл перед "Аквариумом" и так зажег стадион, что у всех, кто толпился за сценой, пиво застряло на полдороге к горлу. Гребенщиков сидел бледный и растерянный - видно было, что он просто не знает, как себя вести, что сказать и что такое сделать с публикой после Шнурова. Снять штаны? Разбить гитару? Лицо у него было, как будто ему только что разбили бейсбольными битами новую машину. Чтобы как-то соответствовать атмосфере, "Аквариум" с ходу зарядил "Пригородный блюз". Впрочем, это ему не помогло.
Максим Семеляк, журналист:
Драться со Шнуровым непросто. Как-то мы встречали с ним Новый год, после концерта все перепились, и одна моя знакомая зачем-то похвасталась: "А мой муж, кстати, каратист". Мужем был человек по имени Эрик Янсма, тишайший голландец в очках. Шнуров обрадовался: "Давно мечтал подраться с каратистом!" Прежде чем Эрик успел что-либо сообразить, Шнур молниеносно надавал ему тумаков, еле оттащили. Потирая ушибы, Эрик признал: "He moves pretty fast".
Дмитрий "Демыч" Беляев, церковный сторож, друг Шнура:
Серега в юности был подкован в западной рок-музыке. Потом начал интересоваться авангардом - Бриттен, Штокхаузен, Айвз. А когда он сам музыкой начал заниматься серьезно, уже ничего не слушал. Ну а чего слушать, если ее и так уже хватает.
Митя Мельников, бывший барабанщик "Ленинграда":
Шнуров все песни придумывал по пути на репетицию - по крайней мере, в 2000 году так было. Типа ехал в такси, придумал песню. Репетировали ровно час. Потом все уставали резко и шли продолжать бухать. Там рядом была очень вкусная шаверма на Лиговском. А потом вообще перестали репетировать.
Андрей "Андромедыч" Антоненко, музыкант "Ленинграда":
Играть простую псевдоблатную лирику, которая при этом так отражает современную жизнь, - этого никто не делал. Все играли какую-нибудь новую волну, группы собирали для того, чтобы играть что-то крутое. А в "Ленинграде" играть не учились, а просто исполняли, что есть, что получается, никто не планировал осваивать новые музыкальные ходы. Плохое настроение - значит, можно сыграть плохой концерт. Никто не замечал, что это такой эстетский выверт, все думали, что это чистый гоп-стоп и блатата.
Алика Крупнова, продюсер:
Он очень финансово порядочный человек. Я это знаю, я сталкивалась с ним на уровне сумм далеко не тех, что сейчас. Если люди говорили, что он платит мало, то это "мало" - ровно столько, на сколько они согласились. Он всегда помнил мой процент от концерта. Он помнил, не я! Это большая редкость. Особенно если учитывать, в каком угаре все концерты игрались. Такого, что "я забыл" или "сама не напомнила", не бывало.
Сергей Шнуров:
В раннем детстве у меня был случай, который определил мою судьбу. Родители купили новый пылесос "Вихрь" в универмаге "Фрунзенский". Мама пылесосила, а я просто подошел к пылесосу, я к нему не притрагивался, вот клянусь - и пылесос сломался. Выключился, и все. Мать позвала отца, он мне всыпал ремня, а я не мог понять, за что. С тех пор я понял, что можно в принципе ничего не делать - и все равно получишь. А раз так - лучше что-то делать.
"Оторвать меня от работы может только хорошая книга..."
Юрий Стоянов, народный артист РФ:
Летом, в отпуске я не хочу экспериментировать и читаю любимое. Мне даже сейчас приходится просматривать сценарий за сценарием, один длиннее другого - и заставить отложить работу способна только хорошая книжка, всегда лежащая рядом с ноутбуком. Сейчас там три книжки - мои рассказы Довлатова, которые я очень люблю. Моей дочке, перешедшей в 9-й класс, на лето задали "Евгения Онегина", и я читаю его уже не помню в какой раз, но с таким удовольствием, что и передать не могу, это почти тактильное наслаждение. И рассказы Марка Твена - "Ответ будущему гению", "Как выводить кур" - в общем, весь сборник...
Читай, а то пропаду
Эта книга не позволит вам читать себя слишком долго.
Издательский дом Eterna Cadencia (Аргентина) издал сборник произведений молодых латиноамериканских авторов, который называется - El Libro Que No Puede Esperar ("Книга, которая не может ждать"). Текст в этой книге напечатан специальной, боящейся света и воздуха краской, и стоит извлечь том из упаковки, как текст начнет медленно, но верно … исчезать. Если вы не прочтете книгу за два месяца - то не прочтете ее уже никогда, страницы станут листами белой бумаги.
Листами черной бумаги станут, попав на воздух, термостраницы книги, созданной британской художницей Камиллой Лепруст. Прочесть в книге поэмы Алиссы Валлес Anastylosis и Т. Элиота The Love Song of J. Alfred Prufrock стоит гораздо быстрее: у читателя есть на чтение не больше четырех часов, пока все не почернеет.
Авторы этих артефактов, по их словам, хотели создать книги, которые не могут месяцами и годами ждать, когда их прочтут, и тем самым простимулировать интерес к знаниям. Но директор Государственного музея истории российской литературы им. Даля Дмитрий Бак считает все это не более чем остроумным маркетинговым ходом.
- Те, кто не привык читать, и не задумаются о возможной покупке книги - не важно, обычной с "тающим" ли, с чернеющим ли текстом, - говорит Бак. - Книги чаще покупают не для немедленного прочтения, но чтоб они начали жить рядом. Вот если бы в процессе чтения запускались какие-нибудь технические действия, чтобы буквы не исчезали, тогда другое дело! Например, при разрезании страниц книги - каждый разрезанный разворот сохраняется на века. Покупатель чувствовал бы свой подвиг - заплатил десять фунтов и спас книгу от жерла вечности.
Андрей Калашников