Эти простые на первый взгляд истины трудны для понимания и по сей день. Как по отношению к древней истории, так и к тому, что произошло сравнительно недавно. Во многом из-за того, что мы живем, завороженные явно политизированными информационными потоками, которые далеко не всегда самый короткий и верный путь к истине. Однодневная командировка в столицу Нижней Саксонии, тем не менее еще раз убедила в том, что миражи не должны заменять реальное бытие.
Каждого, кто попадает в Новую ратушу Ганновера, органично соединяющую классику и модерн, непременно приводят в Грот, устроенный внутри здания. Это место поминовения более чем трехсот пятидесяти узников из разных стран Европы, которые были казнены гестаповцами в начале апреля 1945 года. Среди них - и это отмечено особо - 153 советских гражданина. Наверное, поэтому символический знак, увенчивающий Книгу памяти, которая хранится в стеклянном саркофаге, напоминает фигуру красноармейца. Это многократно уменьшенная копия памятника, установленного в 2012 году неподалеку от огромного искусственного озера, вырытого почти вручную в 1935 - 1936 годах. Шефство над памятником взяли на себя два крупных профсоюза Ганновера и местные школы. Студенты, школьники, молодые актеры и активисты ежегодно 8 или 9 мая разыгрывают около мемориала антивоенные сцены и скетчи, а то и спектакли, доказывая, что дух великого немецкого политического театра, рожденного в Веймарской республике в 20-е годы прошлого столетия, жив и поныне. Театра, рожденного идеями революционной справедливости и всемирного пролетарского братства.
В столице Нижней Саксонии несколько мемориалов, посвященных жертвам Второй мировой войны, - немцам, евреям, русским, украинцам, белорусам, полякам, гражданам многих европейских стран, разрушенных и поруганных фашистами. Кладбища и мемориалы бережно хранят не столько по государственным указаниям, не из-за национальной приверженности к порядку, а по внутренней потребности, которая не связана с политическими убеждениями, хотя, как известно, именно здесь, в Ганновере, после Второй мировой войны возродилась немецкая социал-демократия. (Наверное, поэтому сюда, на родину, в город, где он стал премьер-министром Нижней Саксонии, а потом и федеральным канцлером, вернулся после своей отставки Герхард Шредер). Ганноверцы хорошо знают, что такое ужасы войны - ковровые бомбежки англичан в 1944 - 1945 годы практически стерли город с лица земли. Уцелело всего несколько зданий, и среди них Новая ратуша, бомбежки повредили лишь одно из ее крыльев. Разрушения были столь велики, что поначалу возникла идея перенести город в другое место, но, к счастью, в сохранности оказались канализация и водопровод, это и определило окончательное решение о возрождении Ганновера на старом месте. По существу это новый город, отстроенный по всем урбанистическим рецептам середины ХХ века. Именно поэтому так трогательно выглядят несколько восстановленных улочек - на бетонные каркасы наклеены фасады утраченных старинных зданий. И венчает этот мемориальный уголок дом великого Лейбница, который провел здесь последние десятилетия своей жизни (он умер в Ганновере в 1716 году). Именно Лейбниц, который был рад служить России, порекомендовал Петру Первому помимо разного рода реформ и научных достижений отправиться на местные нижнесаксонские воды, особенно полезные для почек и печени. И Петр дважды внимал его советам. И лет пять платил Лейбницу свою царскую стипендию.
Похоже, обида на англичан существует где-то на уровне подсознания, отчасти и потому, что королевская династия Нижней Саксонии была ближайшей родней британской короне. До 1837 года, до восхождения на престол королевы Виктории, двумя государствами нередко правил один и тот же монарх. Но по саксонским законам женщина не могла быть главой государства, так что Виктория была вынуждена довольствоваться лишь туманным Альбионом. Память об этом родстве не исчезла и после Второй мировой войны.
Именно здесь, в Ганновере, в центре Социал-демократической партии Германии, создавали "новую восточную политику", которая помогла ФРГ обрести взаимно уважительные отношения с СССР, сравнительно независимые в рамках атлантической солидарности с США. После молодежной революции 1968 года великие немецкие социал-демократы Вилли Брандт, Эгон Бар, их однопартийцы сумели найти новое понимание того, что произошло с Германией в мае 1945 года. Они отказались от слова "поражение", которое неизменно порождало идею реванша. Они говорили об "освобождении" и "возрождении". Освобождении немецкого народа от фашизма и возрождении нового государства на фундаменте европейского гуманизма, в который германские философы и художники вложили немало основополагающих ценностей. После событий 1969 года именно Вилли Брандт сумел найти путь к обновлению немецкой общественной и духовной жизни, сохраняя традиции, но не дав им стать оковами в развитии нации. (Маленькая, казалось, но весьма примечательная деталь: почти до конца 60-х годов замужняя женщина в ФРГ не могла самостоятельно купить стиральную машину или холодильник, нужно было письменное согласие мужа.) Устремленные в будущее, они отчетливо понимали, что преодоление нацизма - это не только социально-политический, но и глубинно психологический процесс, который потребовал нескольких десятилетий серьезной работы.
Унижение памяти опасно. Те, кто фальсифицирует прошлое, по существу презирают настоящее и боятся будущего. Но история - "это вовсе не есть политика, опрокинутая в прошлое". К сожалению, мысль известного марксистского историка М. Н. Покровского, которая прозвучала в его знаменитом докладе 1928 года "Общественные науки в СССР за 10 лет", актуальна по сей день. И не только за пределами нашего отечества.