Речь идет о деле компании "Редом", которая была признана банкротом еще в 2012 году, конкурсное производство вел арбитражный управляющий Петр Подпорин. В мае 2016-го налоговая служба подала на него жалобу в Арбитражный суд Свердловской области. По мнению представителей фискального органа, Подпорин не принял никаких мер к 14 контрагентам "Редома", имеющим задолженности перед организацией, не признал подозрительной сделку купли-продажи недвижимости. Общий убыток, нанесенный "Редому" и кредиторам, в том числе государству, составил 1,35 миллиарда рублей.
В декабре 2016-го Свердловский арбитражный суд постановил взыскать с Петра Подпорина 1,3 миллиарда рублей, на стадии кассации эта сумма уменьшилась до 833 миллионов.
- Уникальность этого дела в том, что мы предъявили требования сверх суммы задолженности перед кредиторами: это порядка 800 миллионов рублей, а мы хотим взыскать весь ущерб - 1,3 миллиарда. Поэтому попытаемся доказать в Верховном суде, что причиненные арбитражным управляющим убытки являются прямым ущербом и, соответственно, должны взыскиваться в полном объеме, - комментирует Семен Мякишев, старший государственный налоговый инспектор управления ФНС по Свердловской области. - Второе новшество заключается в том, что доказательством послужила не бухгалтерская документация, а выписки по банковским счетам компании-должника. Мы установили, что "Редом" контрагентам деньги перечислял, однако доказательств, подтверждающих обоснованность такого перечисления, а также документов о встречных поставках товаров и услуг конкурсный управляющий представить не смог. Получение контрагентами средств расценено как неосновательное обогащение, применен общий срок исковой давности, поэтому при определении размера убытков учитывалось движение финансов за шесть лет.
По мнению сотрудников налоговой службы, Петр Подпорин не выполнил все обязанности, возложенные на него законом: если бы он своевременно "отыграл назад" подозрительную сделку с офисным центром в суде и принял меры к контрагентам "Редома", компания имела бы средства для погашения задолженности.
В налоговой подчеркивают, что никакой "политической" подоплеки в этом процессе нет. Но профсообщество вздрогнуло: перспектива взыскания убытков шестилетней давности никого не обрадовала. Более того, Российский союз саморегулируемых организаций (СРО) арбитражных управляющих попытался обжаловать судебное решение, но неудачно.
Сам Петр Подпорин заявил "РГ", что готов дойти не только до Верховного суда и Генпрокуратуры, но и до международных судов.
- Живу на пенсию 10 830 рублей и жду, когда придут приставы описывать имущество. Я не понимаю логики налоговой: чего они хотят? - говорит он. - Может у обычного человека, не Рокфеллера, "в заначке" быть 1,3 миллиарда? Профессиональная страховка этих рисков не покрывает. Мне трудно сдерживать эмоции. Я 20 лет в профессии, провел около сотни процедур, а СМИ, не разобравшись в ситуации, меня буквально в грязь втоптали.
Подпорин уверяет: профессионального бездействия, которое ему вменяют, не было. По всем компаниям-дебиторам, выявленным по данным бухучета, инвентаризации активов и анализу финансового состояния "Редома", у арбитражного управляющего имеются судебные решения - на сумму более 1,2 миллиарда рублей. Он считает, что выбран "сакральной жертвой" для устрашения коллег.
- Я очень рассчитывал, что СКР и УБЭП помогут разобраться во всем, найдут оправдывающие меня документы, но нет. Парадокс: у меня нет документов - я вор, преступник, а налоговая при тех же исходных данных чиста. Если я на самом деле прозевал сделки на сумму свыше миллиарда, то куда смотрела ФНС, которая в 2009-2011 годах предоставила встречные зачеты НДС этой группе компаний на 300 миллионов рублей? - говорит Петр Подпорин.
Президент Уральской СРО арбитражных управляющих Михаил Сачев рассказал, что правовую позицию по делу Подпорина отстаивает целая команда привлеченных юристов и специалистов организации. Кроме того, он лично обратился к профсообществу и порекомендовал оспаривать все сделки компаний-должников за последние три года.
- В стране 10 тысяч арбитражных управляющих - система арбитражных судов просто "ляжет" от такого наплыва, но другого, менее абсурдного способа защиты я не вижу. Случай с Подпориным - вопиющий с точки зрения формирования отношения к профессии. Суд своим решением по сути ограничил право этого арбитражного управляющего на осуществление профессиональной деятельности, проигнорировав подготовленный им анализ финансово-хозяйственной деятельности должника. По всей видимости, анализом теперь должен заниматься суд, а на долю управляющего остаются чисто технические функции, - комментирует Сачев.
Отметим, что подход к контролю за деятельностью арбитражных управляющих ФНС изменила примерно год назад. Если раньше заявления подавали практически на все предприятия с признаками неплатежеспособности, то сейчас главное - не списать долги, а добиться эффективности каждой процедуры. Управляющих, привыкших работать по старинке, заставят перестроиться. Так что дело Подпорина, скорее всего, не последнее. Послужит ли оно очищению профессиональных рядов от недобросовестных участников, покажет время.
Ольга Позднякова, начальник отдела обеспечения процедур банкротства УФНС по Свердловской области:
- У банкротства не должно быть цели ухода от долгов, в том числе перед бюджетом. Мы тщательно анализируем деятельность как должника, так и лиц, его контролирующих. Именно от компетентных, законных действий арбитражных управляющих зависит ход процедур банкротства и эффективность погашения задолженности перед кредиторами. Права, предоставленные ФЗ о банкротстве кредиторам, в том числе ФНС, не должны подменять собой обязанности арбитражного управляющего: выявлять и возвращать имущество должника.
Задачи обанкротить предприятия у налоговых органов нет. Напротив, мы стараемся помочь им выбраться из финансовой ямы, в связи с чем расширена практика заключения мировых соглашений на стадии подачи заявления о банкротстве. Компания получает возможность погашать задолженность ежемесячно равными платежами в течение определенного периода, уплачивая лишь проценты по ставке рефинансирования. После подписания мирового соглашения производство по делу о банкротстве прекращается, и бизнес продолжает нормальную деятельность.