В 2011 году всех жильцов переселили, кроме одной семьи. Она до сих пор живет в доме, которого уже нет даже на карте. 14 семей давным-давно отпраздновали новоселье, а вот Агуреевы уже устали обивать чиновничьи пороги и потеряли всякую надежду на торжество справедливости.
- Мы живые! Мы здесь! - возмущаются Агуреевы. - За то время, что мы надеемся получить жилье, в городе сменились три мэра. Мы шлем запросы в различные инстанции. Обращались в суд. Но и его решение власти почему-то игнорируют. Мы вынуждены ложиться спать в страхе: каждая ночь может оказаться последней. Ведь существует реальная угроза обрушения. Не говоря уже о том, что в любой момент наш дом может взлететь на воздух из-за того, что в соседние квартиры, где не осталось ни окон, ни дверей, есть свободный доступ посторонним. Тут обитают подозрительные личности, а газ за стенкой перекрыт всего лишь вентилями.
Тот самый дом на улице Красинской, 26, находится в городе Шахты. Когда-то здесь был рабочий поселок, где в советские годы давали жилье сотрудникам угледобывающей шахты имени Красина. В то время квартирам в одноэтажном доме барачного типа 1924 года постройки люди были рады. Но шло время, жилище ветшало. Немалую роль в том сыграло близкое соседство самой шахты. Стены перекосились, потолок прогнулся...
Единственное приличное место в этом убогом бараке - квартира N 2. Именно там все еще живет, а вернее, выживает, семья из шести человек: Алла Викторовна, ее бывший супруг, сын, невестка и двое внуков, шестилетний Павлик и трехлетняя Варя.
- Я живу здесь с самого рождения. Мои родители были шахтерами и получили это жилье от предприятия. Изначально мы занимали 30 квадратных метров. А когда семья расширилась, под жилые нужды мы переоборудовали и подвал. Под нашей квартирой он большой и высокий. Туда, пройдя все согласования, мы провели коммуникации: газ, воду, свет. Согласовали перепланировку с пожарными, Роспотребнадзором и другими службами, - рассказывает Алла Агуреева, протягивая мне внушительную кипу бумаг. - Хотели, чтобы все было правильно и по закону. А когда в 2007 году пришла в администрацию города за подписью, мне сказали: пиши заявление об исключении квартиры из дополнительных списков ветхого жилья. Мол, без этого утвердить изменения не могут. Вот я и написала.
Таким образом, площадь квартиры официально увеличилась вдвое. Это равносильно тому, что люди пристраивают балконы, а потом их узаконивают, пройдя все согласования. Отметим, что количество квадратных метров в ветхих домах не влияет на количество и размер предоставляемого взамен жилья. Важно число зарегистрированных на жилплощади людей.
- В тот момент мы не знали, когда наш дом будут расселять. Может, через пять лет, а может, через пятнадцать. Но нам же надо было как-то жить. Тем более сын женился, родился внук, - вздыхает пенсионерка. И, к слову, как оказалось, проведенный нами ремонт не мог спасти, да и не спас нашу квартиру от разрушения...
Когда в 2011 году пришла хорошая новость о выделении средств на расселение, у жильцов дома N 26 был праздник. Один за другим они отмечали новоселье в новостройке напротив. А вот Агуреевых радость обошла стороной. Камнем преткновения стало то самое заявление.
В городской администрации жильцов попытались убедить, что квартира № 2 не является ветхой. Мол, сами же написали. Но ведь это абсурд: как одна квартира в доме, признанном официально ветхим и по той же причине расселенном, может оставаться безопасной?
Как гласит заключение экспертизы НИИ горной геомеханики Министерства энергетики РФ от 7 февраля 2017 года, в результате выполненных расчетов установлено, что показатели суммарной деформации данного дома превысили предельные значения. Вследствие негативного влияния горных работ на ликвидированной шахте им. Л.Б. Красина данный жилой дом является непригодным для проживания по критериям безопасности. Согласно тому же документу, квартира № 2 не является отдельно стоящим строением и не имеет отдельного фундамента, несущих внешних стен и перекрытий, так как она расположена внутри жилого дома № 26 на улице Красинской. Сейчас Агуреевы живут в подвале. Находиться на первом этаже опасно. Того и гляди может обрушиться крыша.
- За детьми нужен глаз да глаз. Дом подвергается разрушению не только по объективным причинам, но и потому, что стал привлекательным местом для бомжей. Его в прямом смысле начали разбирать по кирпичикам. Вынесли двери, срезают трубы на металл. Посмотрите, повсюду бутылки и даже шприцы, - от безысходности Алла Викторовна срывается на плач.
- Как-то приезжали к нам представители горгаза. Хотели перекрыть газ на подходе к дому. Но мы не дали - показали квитанции, оплачиваем все в срок. Так они очень удивились, говорят, ошибка, наверное, какая-то. Нам сказали, что этот дом расселен, - присоединяется к беседе Оксана Агуреева, мама малышей.
- Мы не знаем, куда идти. Но неофициально нам говорят: вашу квартиру уже давно продали, - вздыхает Алла Агуреева. - В департаменте строительства нам морочат голову в течение нескольких лет: списки уже в Москве, мы отправили их, ждите. Обращаемся в министерство строительство области - оттуда отсылают в Шахты. Круг замкнулся. Но мне терять уже нечего. Я решила дойти до победного конца. Если будет нужно, поеду к президенту. У нас, на местах, кажется, ничего не боятся. В лицо ухмыляются, мол, вы пишите куда хотите, все равно бумаги перенаправят на рассмотрение к нам.
Сегодня на руках у Агуреевых есть решение Шахтинского городского суда от 30 марта 2017 года, согласно которому администрация города Шахты обязана включить семью в список граждан, подлежащих переселению из ветхого, подлежащего сносу жилья. Однако воз и ныне там.
Переселение граждан из домов, признанных аварийными до 2012 года, в соответствии с указом президента должно завершиться 1 сентября 2017 года. Во внеочередном порядке расселяются дома, грозящие обрушением. Но входит ли в это число квартира Агуреевых, не удалось узнать и корреспондентам "РГ". Как заявили нам в управлении реализации бюджетных программ в сфере жилищного строительства города Шахты, эта информация строго конфиденциальна.