Прочла Вашу колонку о поэте Георгии Суворове, погибшем на Нарвском плацдарме, и захотелось рассказать об отце.
Мой отец Василий Иванович Таран был мобилизован из деревни Саратово Горьковского района Омской области в первые дни войны и после краткого обучения в бийской Школе командиров отправлен на фронт.
Отец и мама работали учителями в деревенской школе, поженились за восемь месяцев до начала войны и ждали появления первенца, меня.
У отца была большая библиотека.
Перед войной отец начал писать книгу. Одевался он щеголевато для сельского учителя. Носил сорочки со съемными крахмальными воротничками, шляпу, имел карманные часы на серебряной цепочке. В той же школе работала еще одна молодая учительница. Втроем (отец, мама и она) учили детей, втроем готовили школу к праздникам, помогали колхозу в поле, вместе проводили свободное время.
Летними вечерами переправлялись на лодке на другой берег Иртыша, жгли там костер, пели, шутили. Отец играл на гитаре.
Стихи отец писал с юности. Некоторые из них печатались в "Омской правде". Уйдя на фронт, он и оттуда писал стихами целые письма маме. А переписка их началась еще до войны. Мама в ожидании родов уехала в Кемерово к родителям.
С волнением перечитываю письмо отца, написанное на второй день войны.
"Сегодня, 23 июня 1941 года, в 7 часов я встал, но не успел умыться, как подъехал на машине Шереметьев, председатель колхоза, и сообщил о том, что Германия объявила нам войну. Прежде стало страшновато, а потом вспомнил, что за нас пролетарии всего мира. Поэтому победить должны мы. Но жить дальше так нельзя, ведь ни одеть, ни обуть, ни покушать и пр. Все это из-за них, гадов. Все наши средства мы угробляем на военное приготовление. Надеюсь, Ксеня, я вернусь с победой..."
Получив документ о мобилизации, отец понимает, что они с мамой могут больше не увидеться, и он со свойственной ему педантичностью пишет "Наказ Ксении": "Расчеты с сельсоветом у меня произведены почти полностью. Колхозу должен 17 руб., но это я брал керосин и известь для школы. Все планы и учебники лежат в гардеробе..."
Я появилась на свет 10 июля 1941 года. Отец не мог приехать за нами с мамой, так как уже был дан приказ всем мужчинам оставаться на местах.
Поняв из телеграммы, что отца вот-вот отправят на фронт, мама ринулась в трудную дорогу. На повозках, телегах, а то и пешком, со мной на руках, она добралась до райцентра, где формировалась колонна мобилизованных. Отец успел подержать меня на руках!
Конечно, Дмитрий, все, о чем пишу, я знала из маминых рассказов с раннего детства. И эти его стихи на обороте фотографии:
- Помнишь, Ксенечка, трава шумела,
- Колыхаясь золотой волной?
- Далеко уехав за деревню,
- Мы простились, милая, с тобой.
- И ни вздоха, ни одной слезинки,
- Хоть обоим было тяжело.
- Проводив последнюю машину,
- Ты одна вернулась на село...
- Как живу я в грохоте снарядов,
- В свисте пуль, в дыму пороховом?
- Ты со мной, любимая, ты рядом,
- Хоть в разлуке мы с тобой живем...
- Платочек белый маленький
- С синею каймой
- Обвязан ниткой аленькой
- Твоею же рукой.
- Он обещает мне далекую
- Дорогу на Восток -
- Подарок этот скромненький,
- С каемкою платок.
- Но скоро, синеокая,
- Мы встретимся с тобой.
- Платочек этот маленький
- Увидишь ты с каймой.
- При встрече поцелуемся.
- Ты скажешь: "Я с тобой!"
- И свяжем жизнь прекрасную
- Каемкой голубой.
В одно из писем вложен листок со стихами, написанными карандашом, "Подруге":
В начале 1943-го спрашивает маму в письме: "Знаешь ли ты, милая, что с начала этого учебного года в школах вводится раздельное обучение мальчиков и девочек?"
В том же году, в ноябре, пишет: "Сегодня, копаясь в чемодане, на самом дне нашел твой платочек с бабочками, помнишь?.." И тут же - стихи "Платочек":
В письме от 14 сентября 1943-го пишет: "Знаешь, Ксеничка, я третий год не занимаюсь в школе, но все еще тянет. Ах! Как бы я сейчас прочитал ребятам урок..."
Держу в руках последнее письмо отца от 24 марта 1944-го. В нем он пишет: "Идем освобождать советскую Эстонию!"
Потом почтальон принес похоронку: "Ваш сын и муж погиб 26 марта 1944 года смертью храбрых..."
Мама много раз писала запросы о месте захоронения отца и ни разу не получила ясного ответа. Она так и не вышла замуж.
Мамин бывший ученик в конце сороковых проходил армейскую службу в Эстонии и случайно обнаружил на кладбище города Выру могилу с табличкой "Таран В.И.". Мама написала письмо, указав в адресе: "Учителю 1"а" класса школы N 1 города Выру". Так началась наша многолетняя дружба с эстонской учительницей и ее семьей.
В 1969 году мама поехала в Выру, и там обнаружилось, что на могильной плите указана другая дата рождения погибшего Тарана В.И. Получалось, что это была не могила отца. Мы не знали, что думать.
Когда в Интернете появился сайт о погибших, дочь нашла имя деда, звание, откуда призван, дату смерти и "похоронен в деревне в 1 км южнее города Нарва". Слишком поздно узнала мама о могиле отца; ей было под 90 лет, а отношения Эстонии и России уже не располагали к поиску.
Уверена, что, разрастаясь, Нарва поглотила и деревню, и захоронения. Существует ли теперь в этом городе кладбище советских воинов? Может быть, я в мои семьдесят пять смогла бы побывать там и поклониться праху отца от имени моих двух дочерей и трех внуков. С просьбой помочь мне в этом обращаюсь к эстонским и российским дипломатам.
Зоя Васильевна Таран-Витрук, Томск, vitrukzoya@mail.ru
17 сентября 1944 года, после взятия Нарвы и Тарту, началась Таллинская наступательная операция Советской армии по окончательному избавлению Эстонии от фашистской оккупации. В Эстонии имеется 265 захоронений советских военнослужащих, в которых похоронено 168 855 человек, из которых 130 772 человека остались неопознанными.