В России сейчас 6 миллионов предприятий малого и среднего бизнеса. Это на миллион с лишним больше, чем было в 2010 году. Получается, что кризис не только не сократил их количество, но, видимо, и приумножил?
Сергей Мясоедов: Давайте разведем роль малого и среднего бизнеса. У нас их объединяют. Это неправильно, потому что малый бизнес - это то, что находится в состоянии стартапа, и еще бизнесом не является. Это рисковая попытка какой-то группы людей, имеющих идею и какие-то ресурсы встать на ноги, стать самоокупаемыми, что-то производить - продукцию, услуги. Во всем мире из 100 процентов предприятий, которые начинаются, 70-80 через год-два закрываются.
Во всем мире такие высокие показатели "отсеивания" бизнеса?
Сергей Мясоедов: Да, малый бизнес всегда рискованный. То, что у нас статистика лучше, с моей точки зрения, связано с очередными "потемкинскими деревнями". Потому что мы создаем бизнес-инкубаторы, на которые выделяются значительные бюджетные средства. В этих инкубаторах создается парниковый эффект для начинающих предприятий, и пока есть финансовая поддержка, предприятия держатся. Когда финансовая поддержка прекращается, они схлопываются. Но потом приходят новые, и вроде статистика растет.
Вы считаете поддержку бизнес-инкубаторов неверной?
Сергей Мясоедов: Я считаю, что идея с инкубаторами - верная. Но туда необходимо отбирать те компании, которые уже стоят на ногах, и учить их думать рыночно. Они должны представлять, как они будут выживать без государственной поддержки, которая не может длиться вечно. Бизнес должен уметь кормить себя, создавать новые рабочие места, работать в жестких условиях рынка.
Постиндустриальная экономика в отличие от экономики индустриальной должна в первую очередь опираться не на крупнейшие промышленные предприятия, а на предприятия среднего бизнеса, занимающие те или иные рыночные ниши в области высоких технологий. Потому что здесь делается будущее любой страны. Здесь осуществляется прорыв. В Европе существует такое понятие - "скрытые чемпионы экономики".
Под ними подразумевают как раз предприятия среднего бизнеса. Их доля, например, в ВВП Германии сейчас выше 50 процентов. Нам очень сложно такие цифры представить, потому что в нашем ВВП сейчас доминируют крупнейшие предприятия. У нас доля малого и среднего бизнеса уже на протяжении десятилетия все никак не может преодолеть порога в 25 процентов от ВНП. В Европе считают, что опора экономики - это не гиганты типа Philips и DaimlerChrysler, а именно средние предприятия. Потому что любая крупнейшая компания - монополия. А мы еще со времен марксизма знаем, что любая монополия имеет тенденцию к загниванию. Если вы можете закрыть весь рынок и уничтожить на рынке конкуренцию, вы это делаете. Как только вы это сделали, стимул к быстрому развитию исчезает.
Так вот, движение в постиндустриальной экономике обеспечивает средний бизнес. Почему что успех сегодня связан не с большим количеством железа, собранного под одной крышей, и даже не с гигантскими денежными ресурсами, а с новыми идеями, с человеческим капиталом. Applе, Microsoft - это ведь абсолютно "гаражная" экономика, которая объединила людей без ограничителей. Эти люди работают на себя и на свое видение мира, стремятся к самореализации. И в общем-то на начальном этапе без какой-либо поддержки. У энтузиастов "гаражной экономики" есть суперцель: "Мы сделаем что-то новое. Мы прорвемся в невозможное". В больших компаниях, где начинается бюрократизация, эти стимулы исчезают. Более того, как только компания разрастается. Как только начинается контроль, начинается недоверие. Как только начинается недоверие, предпринимательская мотивация исчезает. Вы работаете не на себя.
Как это преодолеть?
Сергей Мясоедов: Только путем "затаскивания" внутрь больших компаний новых изобретений. Крупный бизнес во всем мире окружает себя средним. Поддерживает его финансово. Отбирает наиболее перспективные предприятия среднего бизнеса. И дальше либо их втягивают в свое дело через партнерство, покупая их продукцию. Либо покупают этот средний бизнес за хорошие деньги и опять-таки забирают самые прорывные изобретения. Это самое эффективное средство борьбы против монополистического загнивания.
На что же нацелен наш начинающий бизнес, работающий в бизнес-инкубаторах, которых у нас довольно много открылось за последние годы?
Сергей Мясоедов: Значительная часть предприятий, работающих в инкубаторах, работают только под идею о том, что нужно развивать эти самые инкубаторы, "осваивать выделенные под программу развития ресурсы". Их продукция не имеет конечного потребителя. И когда заканчивается государственная программа финансирования, эти предприятия теряют мотивацию и исчезают, как исчезли в свое время и "потемкинские деревни".
Но это же беда.
Сергей Мясоедов: Конечно. Потому что нет понимания, какой и как бизнес надо поддерживать. Я считаю, что малый бизнес необходимо поддерживать точечно на уровне индивидуальных предпринимателей, если они производят что-то конкретное. Небольшие точки, которые завязаны на конечного потребителя, и где цикл проверки предпринимательской идеи очень короток. Например, парикмахерская, салон красоты, услуги по ремонту обуви, мини-пекарня, кафе... Здесь очень быстро станет понятно, нужны эти услуги людям или нет. А вот все, что касается более сложных производств и высоких технологий, либо должно базироваться в рамках вузовских объединений, где исторически наблюдались технологические прорывы и где накоплена мозговая энергия. Либо государство должно отбирать и поддерживать те предприятия, которые уже вышли на рынок и себя показали.
Малый бизнес у нас в основном "в тени"
По данным Счетной палаты, на фоне роста малых и средних предприятий сокращается число занятых в них людей. Это значит, что бизнес не хочет афишировать свои обороты, а работники соглашаются работать "в серую"?
Сергей Мясоедов: Да, малый бизнес у нас в значительной мере "в тени". Но надо понимать, что малый бизнес - это в основном индивидуальные предприниматели, которые или сами на себя работают, или привлекают несколько работников и рассчитываются с ними, как говорится, из рук в руки. Малый бизнес, который не платит налоги, обеспечивает очень большую часть занятости россиян. Поэтому, когда периодически заходят разговоры о том, чтобы вытянуть этих людей из "тени" на свет, надо хорошо посчитать, не только сколько налогов государство от этого получит, но и сколько при этом предприятий рухнет и насколько увеличится безработица. А следовательно, и нужда в социальных пособиях и поддержке этих людей.
Сегодня эти люди ничего не дают государству, но и ничего не берут. Если люди в состоянии обеспечить свою самозанятость, разве это плохо? Плохо, что они не платят налоги, но пользуются такими же правами, как и те, кто их честно платит. Наверное, с точки зрения социальной справедливости нужно сделать так, чтобы, когда люди ничего не дают государству, они бы ничего и не брали. Не прикреплялись бы к медучреждениям, не претендовали бы на пенсию от государства. Если они в состоянии долгие годы кормить себя, семью и еще наемных работников, то насильно заставлять их работать "в белую" не стоит. Но человек должен понимать, что взамен он никогда не будет претендовать на государственную поддержку.
У среднего бизнеса другие проблемы. Это даже не налоговая нагрузка - она высока, но она переносима для среднего бизнеса. Вопрос в том, что после выхода на определенный уровень деятельности, на обороты от 50 миллионов долларов, средний бизнес нуждается в правовой защите государства. Чтобы за неправильные проверки наказывали не бизнес, а тех, кто проверяет. Иначе бизнес начинает мимикрировать и прятаться.
Но у нас ведь уже давно перестали "кошмарить" бизнес...
Сергей Мясоедов: К сожалению, снижение одних налогов и уменьшение одних проверок сопровождается тем, что появляются другие, и их количество растет.
Бизнесу нужно учиться с детства или это либо дано человеку, либо нет?
Сергей Мясоедов: Я недавно видел статистику по ряду вузов, и вот опросы студентов-старшекурсников показывают, что 80-85 процентов выпускников не видят себя в роли бизнесменов. На вопрос: "Где бы вы хотели работать?" они отвечают: "на государство или в "Газпроме". То есть там, где есть гарантированная зарплата. Во всем мире предпринимательским талантом обладает от 5 до 7 процентов населения. Эти люди в дальнейшем в состоянии обеспечить занятость большинства тех, у кого предпринимательского таланта нет. Этих людей нужно поддерживать, на них надо направлять наши учебные программы. Не перегружая их память всеми сокровищами, накопленными человечеством, а акцентируя на вопросах проектной деятельности, направленной на результат. И не просто на результат, а на результат с малыми издержками и высокой эффективностью. Нам пора доказать, что таланта россиян достаточно для того, чтобы создавать прорывные проекты на минимальных ресурсах. Именно здесь начинается предпринимательство, умение считать деньги и достигать хорошего результата.