О том, что новая екатеринбургская "Флейта" от режиссера Даниэля Слэйтера и художника Франсиа O’Коннора (оба из Великобритании) будет решена в стиле стимпанк, было известно заранее и создавало нужную интригу. Стиля, имитирующего приметы викторианской Англии с ее культом паровых машин и механизмов, на оперной сцене, пожалуй, еще не было. Для сюжета о приключениях влюбленной пары он оказался вполне подходящим. Декорацией тут служат огромные металлоконструкции, лабиринты труб, шестеренки и заклепки, лестницы и люки. Сцена своим динамизмом завораживает и детей, и взрослых: на ней все время что-то происходит, двигается, исчезает. В детском восприятии сценография спектакля вполне может соперничать с компьютерными играми и мультиками, сериалами и комиксами.
Этого впечатляющего сценического образа режиссеру, видимо, не хватило, и его дополнили рисунками, проецируемыми то на задник, то на суперзанавес. Зачем этот перебор? Затем, чтобы изложить историю по-новому, и рассказ в стиле комиксов начинается уже во время увертюры. Либретто Шиканедера на месте, а вот разговорные диалоги, присущие жанру оперы-зингшпиль, переписаны. Они звучат на русском языке, изобилуют современной лексикой и позволяют не упускать из виду детали истории: ведь все герои на местах, но выглядят иначе. Принц Тамино стал пилотом, его самолет сбит в зоне военных действий, и сам он приземляется на сцену с парашютом. Конфликт - между государствами Царицы Ночи и Зарастро. Но традиционного противостояния добра и зла нет и в помине. Царица Ночи одержима жаждой мести, а вот Зарастро управляет странным миром, где все мужчины выглядят клонированными эйнштейнами, а женщины - скорее мальчиками. Тоталитарная секта, поклоняющаяся научно-техническому прогрессу, проводит испытания на всех подряд; некоторые, как например, Моностатос (он здесь никакой не мавр) уже изуродованы. Причин стремиться в это "царство добра и справедливости" у Тамино нет никаких. Они с Паминой, конечно, пройдут необходимые испытания огнем и водой, но только чтобы исчезнуть. В компании с веселым Папагено, его Папагеной и их разросшимся семейством наши герои ускользнут в уютный мир любовного очага и домашних радостей. Такой вот романтический поворот. При этом режиссер Слэйтер выказывает изрядное владение профессией, его новый сюжет проработан в деталях, героям придуманы биографии и мотивировки, так что сценически все сходится.
Но есть о чем пожалеть. Высокие духовные мотивы, как считается, инспирированные масонскими увлечениями Моцарта, звучат в опере не только в пространных текстах арий Зарастро, Оратора и хоров, - ими наполнена сама музыка. Моцарт - это всегда дуализм, всегда возвышенное и земное. Как и Пушкин, он мог быть гулякой праздным и великим тружеником, любителем женщин и сосредоточенным философом. Конечно, юным зрителям квест-бродилка сегодня понятнее, чем поиски абсолюта, духовное самосовершенствование и обряд инициации. Привести новое поколение в театр - эту задачу спектакль, конечно, выполнит. Но ценой превращения моцартовского шедевра в чистейшей воды entertainment.
В Екатеринбурге - очень молодая и дееспособная оперная труппа, "Волшебная флейта" собственными силами, да еще и в трех составах - на такое способен не всякий театр. Артисты увлечены сценическими задачами, спектакль играется легко, без напряжения. Чего не скажешь о пении. Господствует усредненная вокальная манера (что Моцарт, что Пуччини - все равно). О легком, инструментальном звуке, без напряжения и излишнего вибрато, певцам, похоже, никто не рассказал. Своим умом до этого дошли немногие, в том числе Ольга Вутирас - Царица Ночи (ее знаменитая ария была принята с энтузиазмом), отчасти Дмитрий Стародубов - Папагено и Ольга Тенякова - Памина. У молодого Кирилла Матвеева все может получиться, но после серьезной работы, а вот бас Владислав Попов, совсем лишенный озвученного нижнего регистра, - это недоразумение кастинга. Все-таки звуковой мир "Флейты" располагается в огромном диапазоне, и если в нем есть "фа" третьей октавы у Царицы Ночи, то должно быть и нижнее "фа" большой октавы у Зарастро. Это к вопросу о моцартовских оппозициях. Разговорные сцены - тоже для многих камень преткновения, особенно в интонационном смысле.
Наконец, оркестр. Быстрые темпы не маскируют неряшливости, не скрывают расхождений оркестра, певцов и хора, несогласованности оркестровых групп. Дирижер Оливер фон Дохнаньи не в силах предложить ничего другого, кроме вялого, аморфного звучания, которому не хватает остроты, отточенности, звуковой динамики и контрастов. И это печально: ведь публике есть с чем сравнить - в двух кварталах от театра можно послушать отменный Уральский филармонический оркестр. А если иногда путешествовать в Пермь, что многие меломаны-екатеринбуржцы уже делают, то можно познакомиться с перфекционизмом оркестра Курентзиса Musica Aeterna и их звуковыми стандартами исполнения Моцарта. И тогда мало не покажется.
Вообще-то Екатеринбургский театр уже несколько лет на подъеме, он стремительно набирает очки на пути к статусу одного из самых заметных оперных домов России: громкие премьеры, престижные награды, всеобщее внимание. При этом у балета побед, конечно, больше, чем у оперы, "Золотые маски" обеспечивает своим талантом и трудом, вложенным в труппу, Вячеслав Самодуров. Зато опера имеет свои козыри в виде эксклюзивных названий в афише и грифа "впервые в России". В своей нынешней модели в опере театр обходится без художественного лидера в лице главного режиссера, предпочитая работать с разными по стилю и приемами постановщиками, делая ставку исключительно на западных режиссеров и художников далеко не первого ряда. Наверное, это один из возможных вариантов. А вот то, что все дирижеры театра, включая главного, работают в нем наездами, в корне неправильно. Чтобы расти, оркестр должен иметь строгого ежедневного наставника. А музыкальное качество - то, что для Екатеринбургской оперы должно стать приоритетом.
"Волшебная флейта" в Екатеринбургском театре оперы и балета