К 125-летию Марины Цветаевой библиофилы Михаил Сеславинский и Лев Мнухин собрали редкие автографы, творческие рукописи, письма, открытки, фотокарточки и портреты в одной книге… А сколько еще могло бы в него войти, сколько утеряно!..
Впервые упоминание об автографах поэта в частных коллекциях прозвучало на собрании клуба "Библиофильский улей" пять лет назад. Незадолго до очередного юбилея Цветаевой родилась идея широко представить подписанные рукой поэта экземпляры "под одной обложкой". Основываясь на собственных собраниях, Михаил Сеславинский и Лев Мнухин смогли создать эту коллекцию. "Для меня очень многие поэты и писатели живут через их письма, их автографы, рукописи. Мне кажется в этом особая сакральность", - поделился Михаил Сеславинский.
Лев Мнухин рассказал о самых интересных, на его взгляд, позициях в собрании. Одно из них - сборник стихов к "сплошной совести", "праведнику" - "К Блоку", на его страницах находится самая большая запись, сделанная рукой Марины Ивановны. Издание 1922 года подарили подруге дочери Цветаевой Арианде Черновой. Позже оно оказалось в коллекции В. Сосинского, который хотел обменять свой подписанный экземпляр на тот обычный, что находится в Государственном музее А.С. Пушкина, однако на свое предложение коллекционер получил отказ. Не положено отдавать музейный экспонат частному лицу.
Особое место в сборнике занимает телеграмма Цветаевой с текстом стихотворения "Безумье и благоразумье…", написанного в 1915 году. Примечательно то, что лента не разрезана на отдельные кусочки для составления бланков, ее длина составляет 230 см. Каким образом она сохранилась? Кому она предназначалась? Полагают, что адресатом был барон Анатолий Сергеевич Штейгер, поэт, эмигрант первой волны, корреспондент Цветаевой, с которой они виделись всего один раз.
Особое восхищение библиофилов вызывают фотокарточки: маленькие - размер некоторых всего 6х4,5 см! - пожелтевшие, они едва сохранились. Зато! С подписями поэта. Например, фотография Марины Цветаевой, Сергея и Ариадны Эфрон, сделанная в Чехии в 1923 году, появилась в "Венке": "Сережа своему изъятию воспротивился, / он себе нравится именно таким / страшным!".
Михаил Сеславинский обратил внимание на переломный год в истории России. Несмотря на то, что 1917 год можно сравнить с творческим "фейерверком", его события изменили судьбу не только целой страны, но и каждого человека в отдельности, что, в определенном смысле, важнее. Несколькими годами ранее Цветаева на книге о Людовике XVII подписала: "Прекраснейшая книга о Революции". "Знала бы Марина Ивановна о том, как "прекраснейшая книга" по-другому ею воспринималась бы в 1917 году", - риторически вздыхает Михаил Сеславинский. Библиофил рассказал, как творчество Цветаевой вошло в его жизнь: все началось в начале 80-х годов с университетской стенгазеты, которую он подготовил к юбилею поэта. Самое, казалось бы, безобидное стихотворение из сборника Цветаевой не прошло "проверку на прочность" - газету сняли. А творчество в жизни осталось.
Встреча завершилась коротким выступлением актрисы Антонины Кузнецовой, которая прочитала стихотворения "Отцам" (1935) и "Я знаю правду! Все прежние правды - прочь!" (1915). После всех гостей пригласили на выставку, посвященную 125-летию со дня рождения поэта, под названием "Душа, не знающая меры…".
С корреспондентом "РГ" Сеславинский поделился задумками по поводу сборника ко дню рождения Солженицына, потому что автор очень скупо писал автографы или дарственные надписи на книжках. Библиофил называет такие случаи "легендой". Возможно, в скором времени читатели увидят сборники, созданные к юбилеям Горького и Некрасова.
Презентация книги Михаила Сеславинского "Библиофильский венок М. И. Цветаевой"